«А зори здесь громкие». Женское лицо войны

Примерно через месяц получилось так, что его дивизия была рядом с нашей, и я отпросилась туда. Не в отпуск — вообще я не видела, чтобы отпуск на войне давали, а выписывали, как правило, командировку с какой-то надуманной целью. Мне в его дивизии очень понравилось — приятная публика, дельные и умные офицеры, должность переводчика вакантна. Вообще, должность переводчика почти всегда вакантна, за исключением случаев, когда она занята женами начальства. Это была очень распространенная ситуация. Конечно, никакого отношения к переводу они не имели, про них говорили, что они переводят хлеб на кое-что другое, но это отдельная история. Итак, они были готовы меня отвоевать у 2-й дивизии и предприняли какие-то действия для этого. У моего начальника штаба на этот счет было иное мнение. Вся корреспонденция шла через штаб армии, и мой начштаба просто придержал бумаги, а потом дивизия моего мужа оказалась в другой армии. И все, я осталась во 2-й дивизии. Я пару раз еще ходила к Алеше в гости. Результат налицо — моя дочка Ольга. У начальника штаба было такое мнение, что если я замужем, то ему все можно, о чем разговор! Тем более что муж уже в другой части. Я писала панические письма домой, мать хлопотала о моем возвращении в университет (тогда уже действовал приказ об отзыве с фронта особо редких специалистов). Но я все же считала, что мое место в действующей армии. Да и медики мне сказали, что рано или поздно меня с передовой отзовут. Потом меня забрали в штаб 50-й армии, где было невероятное количество работы. Неудивительно, ведь это был конец войны, все продвигались, везде много материалов, много пленных.

Мы с моей подругой Татьяной Козуновой жили на частной квартире в очень многодетной семье. Дети все время пищали «жимно, жимно», т. е. «холодно». Мы с Татьяной им все теплые вещи, что могли, раздали. Им было голодно, хотя не так, как здесь в блокаду.

Что касается женского обмундирования, то до 1943–1944 годов никакого женского обмундирования не было. Женщин одевали в мужскую форму малых размеров, сапог маленьких размеров не было, чтобы их перешить, нужно было расположение начальства. Я, поскольку бывала в городе, эту проблему решила в городе. Что касается белья, то это невидимые миру слезы. Если носишь брюки, то нужно либо специальное белье для брюк, либо мужское белье. Специального женского не было, а мужское, извините за натурализм, зверски трет. Совершенно беспощадно.

По-моему, в 1944 году появилась отдельная женская форма. Это было как раз перед нашим пешим маршем. Обмундирование было такое: бюстгальтеры совершенно фантастического фасона, повязки на случай месячных, которые для этой цели совершенно не годились, юбки, чулки на подвязках с карабинчиками. Какие юбки? Людям надо ходить в сапогах, какие чулки? Перед маршем выдали нам эту форму новую. Девчонки-ветераны плевать на нее хотели, получили ее и забросили на дно вещмешков. Ходят, в чем ходили. А девчонки, только что на фронт прибывшие, полностью оделись в новую форму. Я рапорт начальнику снабжения — на первом же привале все будут с потертостями! Так и получилось. На втором привале он начал говорить, что у него того нет, сего нет. Я сказала ему: «С места не сойду, пока не выдадите нормальную солдатскую форму!» И потом, кто этих молодых девчонок научит нормально наматывать портянки? Я помню, меня саму солдат один учил, говорил: «Через год научишься нормально наматывать, а потом год еще будешь отвыкать от них». Он был абсолютно прав, так и получилось — сначала год не могла нормально намотать портянки, а потом после войны еще год отходила в сапогах.

Кроме того, у женщин были постоянные проблемы с туалетом. Даже в обороне я не припомню, чтобы для женщин был отдельный туалет. Был общий туалет, будка над ямой. Если вас, женщин, двое в части, то надо группироваться — одна стоит на подступах и не пускает мужиков, а вторая в это время делает свои дела. Если вы, женщина, в части одна, то надо терпеть дотемна. Еще вариант — если часть в обороне и ходы сообщения и окопы тесно населены, то тихого уголочка не найдешь. Так что надо в каком-то месте поспокойнее вылезать на бруствер, а там трассирующие пули. Вот так на войне жили женщины.

Лично о себе я могу сказать, что воевала не за Сталина. Не об этом я думала. Все сводится к тому, что в мою страну вторгся враг и его надо было выгонять.

(Интервью Б. Иринчеев, лит. обработка С. Анисимов)

КОЧНЕВА Александра Федоровна

Я была готова к войне еще со школы — там я научилась стрелять, и стреляла хорошо. У меня был значок «Ворошиловский стрелок», так что с оружием я умела обращаться. Перевязывать раненых я научилась в финскую войну — мы, школьники, бегали в больницу Мечникова и делали перевязки раненым. Вся наша школа фактически в полном составе работала фельдшерами в больнице Мечникова во время советско-финской войны. Мы пошли на войну подготовленными.