a519320070554f13d17632a2d6377c88

Нет, есть конкретные люди, про которых вы думаете регулярно и в разных ситуациях, — это, можно сказать, персонажи первого порядка. А есть люди, о которых вы думаете, потому что они связаны с персонажами первого порядка (и если бы не эти персонажи первого порядка, то вы бы о них — персонажах второго порядка — и не думали вовсе).

Если вы более-менее похожи на большинство других людей, то больших групп у вас получится пять-шесть (до десяти), а максимальная группа не будет превышать двадцати — двадцати пяти человек. Ну и плюс несколько совсем небольших групп по два-три человека и вообще отдельные персонажи.

Зафиксируйте полученные результаты. Вы можете перенести схему на большой лист бумаги, можете сфотографировать получившуюся конфигурацию стикеров на телефон — как вам удобно. Эта карта нам понадобится, когда мы будем работать над увеличением эффективности нашего мышления.

Забегая чуть вперёд, скажу: большие группы — это максимально сложные интеллектуаль­ные объекты, которые самопроизвольно со­бирает ваш мозг. Так что, когда вы решаете ка­кую-то интеллектуальную задачу, у вас есть ровно такое количество сот для заполнения их необхо­димыми данными. Именно таким образом дефолт- система нашего мозга задаёт мощность нашего с вами мышления.

«Другие люди», которые «живут» в нашей голове, эти сложные интеллектуальные конструкции — это и нарратив (про каждого из них вы можете рассказать связную исто­рию), но ещё и множество других фактов, которые вам об этих людях тоже известны.

Однако после того, как вы придумали про своего знакомого некую историю (создали соответствующий нарратив), эти «другие факты», которые в неё не вписались, ваш мозг уводит в тень и затем просто игнорирует.

Думаю, вы часто сталкивались с ситуацией: когда-то сказали кому-то из ваших близких что-то важное о себе, о своих переживаниях, а он словно бы пропустил это мимо ушей. Вас это может, наверное, обижать.

Но обижаться бессмысленно — просто то, что вы о себе рассказываете, не вяжется с его пред­ставлением о вас, не встраивается в соответству­ющий нарратив, а потому он просто не видит ни важности, ни ценности этой информации.

Нарратив, как мы уже выяснили, служит нам д ля создания «иллюзии понимания». Его задача не в том, чтобы дать объективную оценку

деиствитель- нсти, а толь- ко в том, чтобы уловить «суть» и создать на ба­зе этого «об­щего поним­ания» конкрет­ную инструк-

цию для частных случаев.

После того, как вы как-то определили для себя того или иного человека—мол, он такой-то и такой-то, любит то-то, ума нет, и повесили на него соответ­ствующий «ярлык», ваша жизнь упрощается.

Вы можете думать о нём «вскользь»: у вас теперь есть некий свод правил—как вам следует себя с ним вести, что от него ждать, чего не ждать и т. д., — и ваш мозг позволяет себе расслабиться.

Экономика должна быть экономной, поэтому логику, которой пользуется наш мозг, понять можно — он хочет всё свернуть до ясных и понятных инструкций.

11оэтому-то мы и тяготеем к формированию стереотипов, причём не только в собственном поведении, но и в отношении других людей. При этом множество фактов, которые в наш нарратив не вписываются, перестают нас интересовать.

Конечно, это лишает нас определённой адекватности, а мы сами становимся залож­никами ошибочных шаблонов восприятия. Но зато наша функциональность повыша­ется — мы можем запустить себе в голову боль­шее количество интеллектуальных объектов меньшей сложности.

Жизнь же сейчас такая, что всё на бегу, нако­ротке, фрагментарно и неглубоко, так что эта функциональность всё больше и больше в чести.

Качество мышления от этого, конечно, стра­дает: подробный и серьёзный анализ подме­няется «личными мнениями», размышле­ние — плоскими советами, а сами отношения и вовсе превращаются в какой-то словесный пинг-понг.

Жизнь в стае

Недостающее звено между животными и настоящим человеком — это, по всей видимости, мы и есть. КОНРАД ЛОРЕНЦ

Теперь давайте задумаемся: зачем и в каком качестве нашим эволюционным предкам пона­добилась «дефолт-система мозга»?