Читаем Àä полностью

Претъпканата стаичка бе преобразувана гардеробна с множество бръмчащи харддискове и монитори. Бе задушно и миришеше на застоял цигарен дим.

На Лангдън му се стори, че стените се стоварват върху него.

Марта седна пред монитора, на който вече бе пуснат черно-бял видеозапис от коридорчето, сниман от камера над вратата. Таймкодът показваше, че записът е от късната сутрин на предния ден — точно отпреди 24 часа — очевидно точно преди музеят да отвори и много преди пристигането на Лангдън и загадъчния il Duomino вечерта.

Охранителят превъртя видеото напред. Лангдън гледаше как потокът туристи преминава през коридорчето със забързани резки движения. Самата маска не се виждаше от тази гледна точка, но очевидно все още си беше на мястото, понеже посетителите спираха набързо, за да я погледнат и снимат, преди да отминат.

„Моля те, по-бързо“, помисли си Лангдън. Знаеше, че полицаите вече идват. Зачуди се дали не е по-добре със Сиена просто да се извинят и да бягат. Само че трябваше да изгледат това видео: каквото и да имаше на него, щеше да им даде отговори на много въпроси за целия този ад, който се бе изсипал на главите им.

Записът продължи да се превърта вече по-бързо и в залата се появиха следобедните сенки. Туристите влизаха и излизаха, после множеството започна да оредява и след това напълно изчезна. Когато таймкодът подмина 17:00 часа, светлините в музея угаснаха и всичко утихна.

Пет следобед. Тогава затваряха.

— Aumenti la velocita* — нареди Марта, наведе се напред и се взря в екрана. Охранителят пусна записа по-бързо… и изведнъж някъде около 10 вечерта светлините в музея отново грейнаха.

Охранителят върна видеото на нормална скорост.

Миг по-късно се появи Марта Алварес. Следваше я Лангдън, с обичайното си сако от туид, изгладени спортни бежови панталони и мокасини. Дори часовникът му с Мики Маус проблясваше на ръката му изпод ръкава.

„Ето ме… преди да ме прострелят“.

Беше наистина притеснително да се гледа как прави неща, за които няма абсолютно никакъв спомен. „Бил съм тук… и съм видял посмъртната маска?“ Между онзи и този момент бе успял някак си да си загуби дрехите и часовника, както и дълги часове от живота си.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное
Заморская Русь
Заморская Русь

Книга эта среди многочисленных изданий стоит особняком. По широте охвата, по объему тщательно отобранного материала, по живости изложения и наглядности картин роман не имеет аналогов в постперестроечной сибирской литературе. Автор щедро разворачивает перед читателем историческое полотно: освоение русскими первопроходцами неизведанных земель на окраинах Иркутской губернии, к востоку от Камчатки. Это огромная территория, протяженностью в несколько тысяч километров, дикая и неприступная, словно затаившаяся, сберегающая свои богатства до срока. Тысячи, миллионы лет лежали богатства под спудом, и вот срок пришел! Как по мановению волшебной палочки двинулись народы в неизведанные земли, навстречу новой жизни, навстречу своей судьбе. Чудилось — там, за океаном, где всходит из вод морских солнце, ждет их необыкновенная жизнь. Двигались обозами по распутице, шли таежными тропами, качались на волнах морских, чтобы ступить на неприветливую, угрюмую землю, твердо стать на этой земле и навсегда остаться на ней.

Олег Васильевич Слободчиков

Роман, повесть / Историческая литература / Документальное