Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение

— Но это не помешало благороднейшей, с радостью принимать его ухаживания и рассказывать всем как ей счастливо с ним. — Ухмыльнулся молодой эштарот. — И ничуть не сожалеешь о том. Вельможный муж, прекрасный дом в средоточии мира, богатое убранство, прислуга. О чем жалеть? Благороднейшая получила, все о чем мечтала.

— Все о чем мечтала?!! — Глаза, исполненные слез, загорелись яростью злобной обиды, стекая черными струями. — Ты ровняешь меня с грязными блудницами, что продают свою любовь за блеск серебряников?! На!! Забирай! Бери посуду, забирай мои украшения! Все, что осталось в этом доме из ценного! Что стоишь?!! Забирай!!! Ты ведь за этим пришел!!

Столь неожиданная отповедь гордой госпожи застала Аша врасплох, и он промычал что-то ободряющее, не понимая, как следует себя вести в подобном случае. Меж тем Элилу никак не желала успокаиваться, лишь слегка поубавив горячности:

— Смотри, как я тут наслаждаюсь вдвоем с Тушге! Последние рабы разбежались от опальной госпожи!

— Я сожалею, что все так с тобой вышло. Я не знал о том. Но жене не нужно великой мудрости, чтоб понять каков ее муж. Это ваши дела семейные, и не ишиму покровительницы брачных уз разрушать их. Теперь я посвящен великой матери и отдан ей в супружество.

— Помни, поклявшись на священных скрижалях, мы с тобой помолвлены перед богами! — С укоризной провещала Элилу.

— Но ты ведь первая их и нарушила. — Попытался отбиться от обвинений, побледневший от переживаний Аш.

— Ты мужчина! Ты должен был биться за меня, а не сдаваться при первой неудаче!

— Я лишь, не хотел насиловать твою волю. Это было твое решение, и я не вправе был вмешиваться в нее.

— Ты даже не захотел понять причины!

— Неправда, я так долго ждал объяснений, пока не узнал о вашей женитьбе и скором отъезде. Если бы ты знала, сколько я ждал весточки от тебя, сколько раз я проходил мимо твоего дома в надежде увидеть.

— Я тебе не верю.

— Знаю.

— Завтра наверно уже придут за мной стражи, чтобы казнить как изменницу. А я, и виновата-то только в том, что… что…что… что верная жена своего коварного мужа.

И тут случилось то, чего опасался юный послушник покровительницы жен. Своевольная юная гашан задрожав губами, заревела как маленькая обиженная девочка. Не выдержавая женских слез, Аш невольно приобнял рыдающую красавицу, поддавшись чувству жалости и спрятанному где-то глубоко чувству к некогда любимой девушке. Поняв, что плачь хоть и не нарочный опять помог ей, Элилу немного успокоилась и снова пошла в наступление:

— Ты ведь клялся когда-то всегда быть рядом и защищать меня, а сам пришел смеяться надо мной.

— Ну что ты. Видишь я перед тобой, твой прежний Аш. — И действительно Аш словно переродился, в нем не было той холодной рассудительности, хоть он и старался ее сохранять, но мысли путались.

— Ты говорил, что ты презренее раба, а посмотри на меня, это я теперь хуже рабыни, ничего у меня нет и сбежать я не могу. — Жаловалась Элилу, а несчастный эштарот только поддакивал, совершенно забыв, зачем же он пришел в богатый дом. — Возле дома шныряют люди из тайной стражи и следят за каждым моим шагом. Они и твой приход, наверно заприметили. Ах! Значит и ты в опасности!

— Да кто ж заподозрит в старой нищенке злоумышленницу. — Успокоил ее Аш. — Вот если нищенка задержится в богатом доме еще чуть дольше, это может вызвать подозрение.

— Тогда тебе надо уходить. Но ты ведь возьмешь с собой свою Элилу? Не оставишь ее одну как прежде?

— Куда ты хочешь идти со мной? Уже стемнело.

— Куда ты, туда и я. Или ты откажешь мне, быть твоей верной спутницей?

— Прости, но ты благородная гашан, не сможешь жить жизнью простолюдинки, ибо привыкла к жизни в неге и роскоши. Но со мной, ты не обретешь жизни даже простой селянки. Ты знаешь, что я вне закона и вынужден скрываться под чужим обличьем? Я не приноровлен к труду общинника, а лишь обучен шутовству и врачеванию; я не держал ни мотыгу, ни молот, ну а серпец я умею пользовать лишь для отнятия жизни или ее спасения. Куда я не приду, я не могу оставаться там долго, иначе люди начнут задавать вопросы и чужак вызовет подозрение у тайных стражей. Я бродяга и скоморошество мой удел теперь, скоморохи моя семья. И теперь лишь дорога мой дом.

— И я пойду с тобой по дорогам Калама.

— Пойдешь? — Озарившись детской надеждой, переспросил Аш.

— Да, конечно пойду. — Не раздумывая согласилась Элилу. — Тушге, собирай вещи, мы идем с Ашем. И подлей уже свету, ничего же не видно.

— Думаю, не стоит распалять огня. Это привлечет внимание ненужных глаз.

— Да, и вправду. Тушге не надо подливать масла, и так сойдет.

Она суетливо начала собирать вещи в полумраке тусклого свечения, и служанка тоже вынуждена была последовать ее примеру, подчиняясь приказанию, и Аш вдруг оживился и повеселел, помогая женщинам собираться.

— Ах, что я выдумываю? Какая из меня бродяжка? — Выронила из рук собранные вещи молодая гашан. — И опять ты прав, я не смогу уже жить без всего этого.