Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение

Кас-а-Нум был из тех счастливчиков, кто успел схорониться за городскими воротами, пока они не захлопнулись перед носом подотставших вояк. Но и преследователям не удалось вволю порезвиться — побивая несчастных ополченцев, когда на головы скопившихся у ворот людей полетели камни и куски затвердевшей сбитой глины, так, что нападавшим пришлось уносить ноги. Впустив оставшихся у ворот выживших ополченцев, защитники принялись со стен задирать и дразнить несолонно хлебнувших наступателей, видя их приготовления к тягомотной и томительной осаде.

— «Ну что, взяли?! Подлые унукские шакалы! Никто не сможет взять этих стен! Мы не Нибиру, нас не запугать и не обдурить! Ослиный уд вам, а не Киш!» — Доносились до стана осаждающих со стороны сидельцев, и унукцы переругиваясь в ответ, с досадой скрипели зубами от осознания своей беспомощности перед высокими и мощными стенами. А со стен неслось. — Нас сам Ан-Энлиль хранит!

Дни шли, а помощь все не торопилась. И отправленные гонцы, видимо перехватывались унукскими стражами, уйдя за помощью, гинули в небытии. Но, все еще надеясь на высокие и неприступные стены, и на покровительство высших, кишцы не теряли духа, лишь больше обозляясь на разложившихся вкруг города вежами унукцев. Но во дворцах уже поселилось уныние, и сановники мало-помалу начинали перешептываться между собой и собирать вещи, думая как бы выторговать себе место подле победителей. И уже перестали громко клясть предателей за предательство, лишь втихомолку проклиная, за то, что те оказались смышленней, чем они, и в то же время, все еще лелея надежду на помощь от бывших сообщников, на людях же, продолжая осуждать. И богослужения проводились все еще с торжественностью, даже большей, чем было. Ходили слухи, что царь пропал. Он как-то вдруг перестал появляться на люди и выходить из своих покоев. Говорили, что он в глубинах дворца или прячится где-то в храмах, кто-то даже говорил, что видел, как он уходил куда-то в сопровождении киурийцев. Но все эти разговоры быстро пресекали, опровергнув и назвав их проделками соглядатаев Нима, а виновников их распространения ждала незавидная участь, во избежание дальнейшего их распространенния и успокоения населения. Взволнованным людям же было объявлено, что Великий лугаль с молитвой поднялся на великую вершину, и теперь ведет долгие беседы с всевышним Ан-Энлилем получая благословение для верноподданного народа, и скоро явится во свете небес с божьей помощью. И впечатленные этой вестью люди, с благоговейным трепетом задирали головы в сторону вершины, оставленной пока еще недостроенной, но уже поражающей своим величием. Исполняясь великой благодарностью к своему повелителю, лучшему из лугалей, самоотверженно поднявшемуся к самому всевысшему ради своих неблагодарных подданных, и с мольбами к Ан-Энлилю, воодушевленные кишцы, с еще большим рвением, готовы были защищать столицу и с еще большим ожесточением готовы были уничтожить любого кто встанет против власти единодержца творящего волю всевышнего.

Кас-а-Нум уже успев освоиться в незнакомом для себя городе и усвоиться среди местных, сновал среди прохожих, продираясь еще более узкими, чем обычно улицами, с кишащими толпами и заставленными, из-за осады, вдоль них скарбом и продовольствием. Подходя к какому-нибудь лавочнику, он доверительно заводил с ним беседу, будто знавал его много лет, и здоровался с уличными стражами как со старыми приятелями. За короткое время пребывания в Кише, он успел в нем настолько освоиться, что успел изучить пути, по которым легче незаметно утечь из города, после чего не страшно было уже со стен поддразнивать ненавистных унукцев.

Вот заметилось какое-то шевеление в стане врага, и застенным смельчакам пришлось вспомнить угрозы осадивших их врагов, об имеющихся у них чарах ишкити против крепости любых стен, и тут же вслед этому, было явлено подтверждение страшных догадок. У Кас-а-Нума волосы зашевелились, застыла кровь в жилах, когда увидел он, вырастающих из гор великанов, с семенящими вокруг них людишками. Неужели унукские ишкити, молитвами сумели возвать к самим анунакам на помощь им, или что верней всего, вызвали своими черными чарами злых гулл из самой преисподней? Дрожа всем телом, он на миг потерял самооблалание, и только оцепенение не дало ему подобно прочим, причитать от ужаса, поминая всех богов сразу.

— Что вы тут завопили?!! — Грозный окрик старшего нубанды, заставил его очнуться. — Истуканов испугались, олухи?!! Они вас запугать решили, а вы поверили!