Абиссинское заклинание

Тут, на мое счастье, в дверь заглянула медсестра (другая, не Оля) и сказала, что приехал человек от господина Войтенко и просит принять его срочно.

И вошла моя старая знакомая Кристина. Как говорится, здрасте вам, давно не видались, соскучиться не успели!

– Доброе утро, дорогая! – приветствовал ее доктор Рудик, но в голосе его я не расслышала особой радости.

Ну, его, конечно, можно понять, человек у себя в кабинете работает, а тут являются без предупреждения, мешают.

– Я, собственно, не к вам, – сказала Кристина, – а вон к ней.

«Ах вот как, стало быть, я им для чего-то понадобилась. Ну, послушаем!»

– Мне нужно с ней поговорить наедине. Доктор, не могли бы вы нас оставить?

Ну это надо же дойти до такой наглости!

Я едва рот не разинула. Это значит, она Рудика выгоняет из его собственного кабинета, а он, между прочим, не простой человек, а хозяин этой самой клиники.

Да что с Кристиной такое? От усталости, что ли, такой наглости набралась?

Я осторожно посмотрела на Рудика, ожидая, что сейчас он затопает ногами и выгонит Кристину вон. Но нет, смотрит хоть и неприязненно, но спокойно, хотя я точно знаю, что сердится. Пообщалась с ним подольше, понаблюдала, и если мысли читать не научилась, то эмоции разгадаю.

– Можете поговорить в ее палате, – сухо проговорил доктор и отвернулся.

Я пошла вперед, теперь уже зная дорогу.

В полном молчании мы дошли до палаты.

– Хорошо устроилась! – сказала Кристина, профессионально быстро оглядев комнату. – Курорт прямо!

«Не твое собачье дело!» – ответила я одними глазами.

Кристина была, конечно, не полная дура, так что мое отношение к ней сразу почувствовала.

Она нахмурилась, но решила, видно, не церемониться.

– Ты должна поехать со мной, – сказала она твердо.

– Зачем? – обманчиво спокойным голосом спросила я.

– У господина Войтенко на тебя планы.

– Как дела вообще? Нашел он доченьку свою?

– Ну… не то чтобы нашел, но мы выяснили, что те, кто его шантажирует, не имеют к ее похищению никакого отношения.

– Она хоть жива?

– Процентов на девяносто. Так что, думаю, там все обойдется.

– Рада за нее! – фыркнула я.

– Слушай, я ведь не трепаться сюда пришла! – Кристина повысила голос. – Мне время дорого! Так что собирайся по-быстрому, там введем тебя в курс дела!

«Так, значит, все-таки не больно она умная. Может, охранник из нее хороший, но в людях мало разбирается».

– Мне собраться недолго, вещей у меня нет, но позволь тебя спросить, вы нашли того типа, который якобы пиццу доставляет? Поймали его?

– Ну… – На миг в глазах Кристины мелькнула растерянность, и я поняла, что про того типа, про убийцу, который меня преследовал и спаслась я от него только чудом, она просто-напросто забыла. А уж господин Войтенко про него и вовсе не знал. Ему зачем, он о дочке беспокоился, что ему какая-то посторонняя девица, то есть я.

– Работаем пока над этим, – буркнула Кристина мрачно, но я тут же поняла, что она врет, и не собирались они его ловить, он им совсем не мешает.

– Угу, – сказала я, – значит, плохо работаете, раз до сих пор не поймали. Тогда я вот что тебе скажу. Шла бы ты, дорогая, отсюда лесом. И своему хозяину так и передай. Я к нему обратилась сама, по собственной воле рассказала ему, что на самом деле дочь его не похитили. Помогла ему, так? А взамен просила только, чтобы меня защитили от убийцы. А он, оказывается, и не собирался этого делать. Так вот, я, пожалуй, поживу здесь, у доктора Рудика. Мы с ним нашли общий язык. Условия тут хорошие, сама сказала – чисто курорт. И кормят прилично.

– Слушай, кончай идиотничать. – Кристина подступила ко мне. – Я ведь могу…

– Можешь, – согласилась я, – можешь вырубить меня и протащить у всех на виду в наручниках до выхода. И как это понравится доктору? У него клиенты богатые, высокопоставленные, клиника на хорошем счету, а тут такое. Охрана, между прочим, имеется, ну, вырубишь ты их тоже, но тогда твой хозяин может к Рудольфу Зурабовичу больше не обращаться. А это чревато. С таким, знаешь, специалистом, как этот доктор, лучше не ссориться, это я уж поняла. Он многое может с человеком сделать. Войтенко, может, и не тронет, а тебе внушит ненароком, что ты больше не начальник по безопасности, а, к примеру, кабачок. Или девочка-маргаритка. Вот и будешь на детском стульчике сидеть и кукле песенки петь: «От улыбки сразу всем светлей…» И так далее.

Про песенку я добавила из чистой вредности.

– Умная ты больно… – процедила Кристина, не сделав попытки двинуть мне как следует. Стало быть, не велено ей меня бить.

– Уж какая есть. Значит, иди и передай Войтенко, что, если я ему нужна, то пускай предоставит надежные доказательства смерти того типа. Если просто в полицию его сдать, я не успокоюсь, знаю, как такие дела делаются.

Она развернулась и ушла не прощаясь, и я перевела дух.

Рано злорадствовать. И радоваться тоже пока рано.

Кристина села в машину и прежде всего позвонила Войтенко и изложила ситуацию. Выслушала молча все, что он ей высказал по поводу ее забывчивости, и отключилась.