AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Воскресенье, 17 февраля, не было обычным днем. Воодушевленный своим визитом к братьям в репетиционную студию, Бон сказал Анне, что ей придется уйти – во всяком случае, на некоторое время, пока он не закончит свою работу по написанию текстов для нового альбома. Он добавил, что она слишком его отвлекает. Может быть, она могла бы на некоторое время остаться со Сьюзи и Яном… Но вместо того, чтобы пойти на воскресный ланч в эти выходные, Бон попросил Анну остаться еще на одну ночь и приготовить типично японскую еду для его друзей из Trust, которых он пригласил вместе с гитаристом Rose Tattoo Миком Коксом, также недавно прибывшим в Лондон. Trust были в городе, записывая свой альбом Repression. В прошлую среду Бон появился в студии, где он и Берни Бонвуазен сделали импровизированную запись их дуэта на Ride On. Берни взял на себя серьезную инициативу, Бон также хвастался, что работает над английскими переводами семи или восьми песен Trust, и, как он сообщил Берни, должен закончить их в декабре. Он сказал, что у него пока нет готовых, но он покажет их на обеде в воскресенье.

Годы спустя Анна описывала это событие как «последний ужин». Ранним утром следующего дня, прежде чем Бон приехал, Анна вышла из квартиры и села в автобус до дома Сьюзи. Это было прохладное утро понедельника, и она надеялась, что Бон позвонит ей позже, по крайней мере, чтобы спросить, как у нее дела. Тем вечером, когда Ян и Пэп вернулись из E.Zee Hire, они сказали, что не видели Бона весь день.

Анна начала раздражаться. По ее словам, она видела предзнаменования гибели Бона незадолго до того, как все произошло. Она замечала его «грустные взгляды» в те моменты, когда он думал, что она на него не смотрит.

Или, к примеру, ту твердость, с которой он схватил ее за руку, словно пытаясь сказать ей что-то вроде: «Не для нашего светлого будущего, а для чего-то столь безнадежного, возможно, в мучительном аду», как она выразилась на ломаном английском. И, как и все остальные, она не могла помочь.

Телефон в Мейда Вейл зазвонил сразу после 11 вечера. Она вскочила от удивления. Это был Бон. Когда Анна спросила, что он делает, Бон сказал ей, что сидит дома в одиночестве: «Пью и пишу стихи». По его словам, он планировал пойти в студию на следующий день, поэтому скоро собирался лечь спать, чтобы немного отдохнуть. Анна восприняла это как способ дать ей понять, что он не примет ее обратно в ближайшее время. Сьюзи дала ей одеяло, и она провела ночь на диване.

Только Бон не планировал ранний отход ко сну. На самом деле он уже позвонил Сильвер, спрашивая, поедет ли она с ним. Ему было все равно, где они встретятся; он просто хотел увидеть ее. Оказавшись на свободе после девяти месяцев в туре, впервые получив собственную квартиру в Лондоне, увидев в кармане какие-то реальные деньги, он начал глубоко задумываться о прошлом: где он был, что он узнал, что оставил позади. Он чувствовал, что уже многое упустил. Это же чувство привело его домой в Перт на Рождество. Сейчас, в последние несколько дней, он начал звонить старым друзьям и знакомым, и даже некоторым людям, которых он не видел годами: Корал Браунинг, Дагу Талеру, Дэвиду Кребсу, даже Ирен.…

Но Сильвер не хотела видеться с ним. Куда пойти тоскливым вечером понедельника в Лондоне? Особенно когда ты можешь быть дома, сидеть уютно, как жук, только ты и твои наркотики. Бон сказал: «Просто пойдем выпьем». Но Сильвер не пила. Наркоманы пьют так же часто, как и моются. Выпивка просто «не идет» с наркотиками. Один из лучших клиентов Сильвер Пит Уэй как-то сказал: «Нормально иметь с собой бутылку шампанского, пока ты пытаешься ввести [героин]». Вместо этого Сильвер предложила Бону связаться с Алистером Кинниром – еще одним ее знакомым наркоманом, с которым она какое-то время жила в квартире в Кенсингтоне два года назад. Там Бон впервые встретился с ним. По словам Сильвер, начинающий басист Киннир, подобно многим музыкантам, существовавшим на отшибе лондонского музыкального бизнеса, очень скучал.

Бон, отчаянно пытаясь выйти на улицу и потерять себя в толпе – любой толпе, – сказал следующее: «Хорошо, скажи ему, чтобы он пришел и позвал меня прогуляться с ним». Затем он положил трубку и налил себе еще один стакан, после этого подумал о том, чтобы сделать еще несколько звонков (об этом он хотел рассказать по телефону Яну Джеффри, но тогда трубку подняла Анна, и он был вынужден поделиться с ней одной из своих историй… снова).