AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Хедлайнером Music Machine в тот вечер была группа «новой волны» под названием Lonesome No More с участием вокалистки Коуллы Какоулли и будущего гитариста Cult Билли Даффи. Какоулли была наиболее известна своим вокальным участием в последних записях The Only Ones и Johnny Thunders, которые славились своей склонностью к музыке и героину. Действительно, именно старшая сестра Коуллы, Зена Какоулли, жена и менеджер вокалиста Only Ones Питера Перретта, составляла список гостей в Music Machine в тот вечер.

Однако никогда не было никаких предположений о том, что кто-либо еще, присутствовавший в Music Machine той ночью, сознательно давал героин Бону Скотту.

Просто то, что в данную среду входили Киннир и Бон, способствовало рок-н-ролльному поведению в самых разных проявлениях. Было почти немыслимо, что, по крайней мере, у некоторых из них не было героина – в частности, у Алистера Киннира, высокого, но физически хрупкого сына доктора, который, по словам Сильвер, в тот вечер приехал к ней на Сильвер-роуд к Сильвер, где все еще находился в тот момент, когда Бон позвонил.

От дома Киннира в Восточном Далвиче до дома Сильвер можно было доехать за 45 минут. Весьма обходной путь, чтобы совершить «визит» вечером, когда он планировал отправиться куда-нибудь – в Камден-Таун – в противоположном направлении. Если, конечно, у Киннира не было веской причины зайти к Сильвер. Как у довольно частого «посетителя» той квартиры в те дни, у меня в голове есть картинка, как все происходило, хотя читатель может нарисовать совсем другое; что он просто позвонил Сильвер, «чтобы узнать, не хочет ли она, чтобы он зашел». И что если Бон употреблял с Кинниром наркотики в ту ночь, но получил их из других источников.

Каким бы маршрутом Киннир ни ехал, подъезжая к Бону около 11 часов вечера, он позже вспоминал, что певец был уже «довольно пьян», когда он подобрал его, и сказал через два дня спустя в интервью лондонскому Evening Standard, как в Music Machine «[Бон] пил четыре виски подряд». Рассказывая об этом 25 лет спустя, он утверждал, что они с Боном выпили слишком много «той ночью», как в баре за кулисами, так и в баре наверху. Опять же, странное утверждение для того, кого Сильвер всегда называла «пьющим не слишком много» – по-видимому, также потому, что, как и она, он предпочитал наркотики. Киннир добавил: «Я не видел, чтобы [Бон] принимал наркотики в тот вечер». Зачем ему принимать наркотики скучным вечером понедельника в Music Machine, в окружении людей, которые, вероятно, сходят с ума? Скучающий, подавленный, влюбленный, пьяный Бон…

Ян Джеффри сейчас говорит: «Никто тогда не думал о чем-то другом. Вы выпили бы двадцать пинт, потому что все остальное, что там происходило, позволило выпить двадцать пинт. Это был рок-н-ролл! То же самое было с тем маленьким баром наверху в Hammersmith Odeon. Вы спускались по лестнице, потому что никто никогда не пользовался ей, ведь никто не знал, что этот бар там был, выгонял их [дорожки кокаина и/или героина] и возвращались к бару. Я имею в виду, что при подходящей возможности они бы баловались всем, что могли найти, вы правы. Но в основном они бы пили и просто хорошо проводили время.

Бон погрузился в бессознательное состояние. Я оставил его в машине и позвонил в его дверь, но его подруга не ответила. Я взял ключи Бона и позволил себе войти в квартиру, но никого не было дома. Я не смог разбудить Бона, поэтому позвонил Сильвер, чтобы спросить у нее совета. Она сказала, что он довольно часто терял сознание и что лучше всего оставить его в покое».