Ad Vitam 1 (СИ)

— Вот тут ты ошибаешься. Это редкость. Более того, консультант по стилю — это профессия.

— Я бы не стал заниматься этим для кого-то.

Из гостиной донесся топот — котята играли. Грен всегда считал, что кошки двигаются бесшумно, но к Сессу и Киану это не относились. Если они не спали, их было слышно. И еще как слышно.

Туу-Тикки пододвинула Грену свой телефон.

— Смотри, сегодня в клубе в Беркли выступают Hang Massive. Сходим?

— Какая-то фолковая группа?

— Нет, это как раз очень современные ребята. Hangdram — слышал о таком?

Грен задумался.

— Ты же их ставила, помнишь? Странный звук, но мне понравилось. Забронируешь билеты?

— Там только столик можно забронировать. Сделаю.

— Спасибо. И скинь мне ссылок на рукодельные блоги, которые ты читаешь.

— Хорошо. А зачем?

— У меня наклевывается пара идей. Потом расскажу. Какие у тебя планы на день?

— Да все как всегда. Сейчас пойду поплаваю, потом доделаю альбом и буду вязать. Попалась такая интересная японская пряжа, шелк с шерстью, хочу ее опробовать. Дорогая она, правда… Еще цветы пофотографирую. И книги ждут нечитанные. А у тебя?

— Буду дорабатывать одну заготовку. Куда я ее дену, не представляю, правда. Плюс у меня диски старшего — надо послушать. Он такой… очень плодовитый.

— О, а мне еще надо Тами написать. Вот, кстати, к вопросу о друзьях. Ну, возможных друзьях.

Грен усмехнулся.

— Это скорее родственники и коллеги. К тому же старшие. Немного не то.

— На безрыбье и рак рыба.

Туу-Тикки встала, обошла стол, сунула чашку в посудомоечную машину. Подошла к Грену, поцеловала его.

— Все у нас получится, — пообещала она. — Куда нам спешить?

========== 20 ==========

Ощущение уходящего, тающего в пальцах времени не оставляло Грена. Он почти перестал спать по ночам — бродил по дому, по холму, словно потерял что-то. Книги его не увлекали, фильмы не цепляли, музыкой он занимался больше по привычке. После концерта в Беркли, после того как Туу-Тикки поделилась с ним записями большой кельтской арфы, джаз опротивел Грену вдруг и разом. То, что слушала Тикки, брало за душу, выдувало из нее лишнее. В этой музыке были глубина и простор, она говорила о том, что мир велик, а миров множество. От нее мурашки шли по коже и хотелось плакать. Джаз всего этого не умел. По крайней мере, такой, какой играл Грен. А делать музыку, которая не затрагивает душу до самого дна, он не видел смысла.

Если музыка — это язык, то Грен досконально изучил лишь один ее диалект. Ну хорошо, два — он неплохо играл фортепианную классику. И все это было не то.

Потом он начал видеть призрака — в оконных стеклах, в зеркалах. Словно кто-то заглядывал через них в дом. Стройный, с буйной гривой черных волос, украшенных самоцветами и цепочками. Тонкие пальцы в кольцах, браслеты на детских запястьях, ожерелья и кулоны, яркие одежды, холодный светлый взгляд. То ли мальчик, то ли девочка, не взрослый и не ребенок, вряд ли человек. Он смотрел то строго и выжидающе, то с улыбкой. Не каждую ночь, и все же часто. Грен пытался с ним заговорить, но тщетно. Может, это и правда был призрак. А может, отражение кого-то из духов.

Грен настолько погрузился в свои переживания, что не заметил, как исчезли из дома Доминик и Кодзу. Вчера вроде были, и говорили с Сефиротом, правда, Грен ни слова не запомнил из их беседы. А сегодня — уже нет, и даже их странной машины в гараже не осталось, и запах сигаретного табака выветрился. Грен собрался было спросить у Туу-Тикки, куда делись гости, но забыл об этом.

Прошло еще несколько дней. Грен куда-то ездил, что-то смотрел, что-то читал, что-то играл, пил свой утренний кофе, но между ним и его действиями словно стоял туман. Все казалось ненастоящим, неправильным, не тем. Туман рассеивался, когда он обнимал Туу-Тикки или разговаривал с нею, но Грен был мало расположен к беседам, а Туу-Тикки с головой зарылась в рукоделие. Грен даже видел ее не каждый день. У них разошлись режимы: она поднималась примерно в то время, когда он уходил спать. Валяясь в ванне перед тем, как лечь, он слышал, как она включает музыку в гостиной и то ли танцует под нее, то ли поет. Звуки доносились слабо-слабо. Грен засыпал под звуки арфы, или ханга, или какой-нибудь этники.

— Хочешь услышать эльфийскую арфу вживую? — спросила как-то Туу-Тикки, когда они внезапно встретились в кухне. Для нее это был поздний обед, для него — завтрак. — Тами написала, что у нее эльфийский менестрель в гостях. И обещал что-то вроде концерта.

Грен поднял на нее взгляд от чашки.

— Хочу, — ответил он. — Сегодня?

— Да, вечером, часов в шесть.

— И чем эльфийские менестрели берут за музыку?

Туу-Тикки улыбнулась и покачала головой.

— Не знаю. Можешь спросить. С тобой самим — все в порядке?

— Нет, — честно ответил Грен.

— Я могу чем-то тебе помочь?

— Я не уверен, — сказал он. — Не знаю. Я скажу, если сможешь.