Заявляя, что до Великого расхождения Англия уже развивалась по пути свободного роста, Хуан и Бреннер имеют в виду развитие, для которого характерна именно эта тенденция. Для Бреннера главной составляющей такого развития было отделение непосредственных производителей от средств производства, необходимое условие, заставляющее рабочих продавать свой труд куп-ным производственным единицам, конкурируя друг с другом. Отсутствие этого условия, заявляет он, есть причина того, что рыночное развитие в Китае не стало безграничным, как в Англии. Хуан признает, что большие, использующие наемный труд, фермы существовали в Китае вплоть до XVII века. Но и он считает, что вытеснение таких ферм мелким производством в домохозяйствах было главной причиной того, что рыночное развитие Китая не получило более динамичного характера, свойственного европейскому пути развития.
Представления Хуана и Бреннера — поскольку они заимствованы из критики политической экономии Маркса, к которой мы теперь обратимся, — находятся в резком противоречии с представлениями, изложенными в «Богатстве народов». Развивая широкомасштабное производство и техническое разделение труда до уровня бесконечного экономического развития, они ставят с ног на голову негативное представление Смита об обоих этих явлениях. Тезис Сугихары о непреходящем значении восточноазиатской Революции прилежания не подвергает сомнению конкурентные преимущества широкомасштабного производства, основанного на наемном труде (типичного европейского пути развития). Он, однако, подразумевает, что, во-первых, развитие по европейскому пути имеет свои пределы и, во-вторых, при достижении этих пределов больше перспектив для экономического развития открывается на пути восточноазиатской Революции прилежания. И хотя Сугихара не цитирует в этом контексте Смита, он положительно оценивает небольшое домашнее производство, характерное для восточноазиатского пути. Для такого производства характерны опора на рабочую силу, способную хорошо выполнять разнообразные задачи; гибкая реакция на изменения в природных и социальных условиях производства; предвидение, предотвращение и разрешение проблем управления производством — все это представления в высшей степени смитовские. Как мы увидим в главе 6, это также типично для новейших теорий так называемого гибкого производства. Возможно ли, что восточноазиатское возрождение реабилитирует хотя бы некоторые аспекты смитовского взгляда на рыночное развитие?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны сначала остановиться на понятии рыночного развития капиталистического производства и его роли в понимании Великого расхождения и современного восточноазиатского экономического возрождения. Далее я постараюсь доказать, что теории развития капиталистического производства Маркса и Шумпетера и в самом деле позволяют глубоко понять специфику европейского пути развития. Но они еще меньше, чем историческая социология Смита, полезны в решении вопроса о связи европейского развития на основе внешней торговли с превосходством в военной силе, той связи, которая (по крайней мере в течение трех столетий) позволяла европейцам пользоваться преимуществами растущей интеграции мировой экономики. Поэтому я переформулирую теории Маркса и Шумпетера так, чтобы ответить на этот вопрос на страницах нашей книги.
В своей критике политической экономии — именно так звучит подзаголовок «Капитала» — Маркс не просто высказывает иное, чем у Смита, мнение по некоторым конкретным вопросам, таким как накопление капитала и снижении нормы прибыли или общественное и техническое разделение труда. Он строит свое исследование по совершенно иной программе: он меняет, так сказать, предмет рассуждения и стиль. Его собеседниками выбраны не правители — «законодатели» Смита, а общественные классы. Предмет его рас-суждений не обогащение и возвышение наций, но обогащение и возвышение собственников-капиталистов в противоположность собственникам рабочей силы. Стратегия его анализа исходит не из преимуществ конкуренции на рынке, но из классовой борьбы и научно-технического прогресса в производстве.