Адепт дьявола (СИ)

— Прошу прощения? — Том нахмурился, не совсем понимая, почему незнакомец назвался другой фамилией. Крис внимательно наблюдал за его поведением, словно впитывал реакцию на каждое произнесённое слово. — Должно быть, я ослышался, но вы…

— Нет, вы услышали верно, — возразил собеседник, однако, без напора и высокомерия.

— Не может этого быть! — к их странной компании приблизился человек почётного возраста, невысокого роста, с аккуратной бородой. — Крис, сынок! С возвращением!

— Отец, — Крис уважительно кивнул ему, но старик Картер, не удовлетворившись этим, приблизился и по-отечески обнял пасынка. Крис ответил на его объятия. — Отец, тебя дожидается мистер Хиддлстон.

Картер — энергичный американец, можно сказать, окутал всех присутствующих своей неуёмной энергией, он оторвался от сына и повернулся к британцу.

— Доброе утро, мистер Кушинг, мы с вами договаривались о встрече, моё имя Томас Хиддлстон.

— Да, пройдёмте со мной, — покивал бизнесмен.

Крис проводил гостя тяжёлым взглядом, однако, нужно было как-то отвлечься, он перевёл взгляд на сестру. Эдит тоже посмотрела вслед британцу, но тут же одёрнула себя. Томас Хиддлстон в сопровождении Картера отправились в комнату для переговоров.

— Он произвёл на тебя впечатление? — поинтересовался Хемсворт, привлекая внимание сестры, она неопределённо пожала плечами.

— Он привлекателен, пожалуй, — смутилась белокурая мисс. — Можем посмотреть на его презентацию, хочешь?

Крис охотно кивнул. Взял сестру под руку, и они направились на второй этаж. Старший брат с интересом слушал рассказ сестры о том, что она намерена издать свою рукопись, обещал прочитать ещё незаконченный роман и поделиться своим мнением. Эдит вся светилась рядом с ним, болтала без умолку. Обычно она не имела такой привычки, однако, когда Крис возвращался из рабочих командировок или долгосрочных путешествий в Данию, они всегда находили тысячу тем для разговора и с лихвой восполняли утраченное время.

Брат и сестра так давно не видели друг друга, что за разговором не заметили, как прошло уже минут двадцать, и презентация, на которой хотели поприсутствовать, должно быть, уже началась. С некоторым опозданием дети Кушинга все же явились, осторожно приоткрыв дверь перед юной мисс, Крис пропустил её в зал первой, сам прошёл следом. Они оба встали возле стены. Отец бросил на них добродушный взгляд, а затем снова взглянул на британца.

Крис прислонился спиной к деревянной отделке стены, и весь обратился в слух и зрение. Томас Хиддлстон уверенно и без запинки рассказывал о своей машине, о первоклассной красной глине, словно заигравшееся дитя в представлении, которое было понятно ему одному. Хемсворт просто слушал его голос: сладкий, тягучий. Этот голос можно сопоставить с игрой пианиста, тонкие пальцы которого размеренно надавливают на клавиши, извлекая из инструмента звуки. Однако, это не отдельные ноты, это импровизация, наполненная изяществом и тревогой: в ней боль и сладость, желание и страх.

Бледная кожа британца казалась холодной, черные шёлковые завитки волос придавали уже не молодому мужчине лёгкой игривости и романтизма. Но помимо лёгкости и нежности в образе Томаса Крис заметил что-то мимолётное — тени тяжёлого прошлого. Хиддлстон намеренно скрывал их ото всех, успешно, как видно, поскольку лишь немногие люди способны видеть то, что находится за гранью реального восприятия, понятного всем и каждому. Хемсворт заметил, как смотрит на докладчика Эдит. Она восхищена, но пока это лишь её эмоции, которым противится разум. Ребёнка несложно обмануть, он не видит внутренней сути, и хотя сестре было уже девятнадцать, она молодая женщина и разумней многих в некоторых жизненных аспектах, но дитя внутри неё обманывается, принимая за родственную душу британца, что так сладко говорит.

Отец тоже заметил взгляд Эдит, и как человеку прямому ему это не понравилось, что он и не замедлил показать. Он в пух и прах разбил надежды британца на финансирование его предложения о разработке глины. Томас попытался как-то объясниться, заверить в своей готовности работать, он был искренне заинтересован в сотрудничестве и не намеревался отсиживаться в салоне за чашкой чая, пока кто-то батрачит на него. Но Картер отклонил и этот его порыв. Эдит печально выдохнула. Презентация не удалась. Томасу больше нечего было сказать, он, лишь соблюдая приличия, попрощался со всем семейством Кушинг, а, проходя мимо Криса, едва улыбнулся, но во взгляде его была отрешённость, печаль и разочарование.

***

В отель Томас вернулся разбитым, как, впрочем, и всегда после подобных презентаций. Он только вошёл в номер, а Люсиль уже всё поняла, подошла ближе, обняла, затем отстранилась и нежно коснулась его губ. Она дожидалась брата в его номере, чтобы узнать как всё прошло.

— Ничего, — прошептала она, успокаивая, ей хотелось умолить печаль брата, но она знала, что ему просто нужно немного времени, чтобы смириться с неудачей. — Всё будет хорошо.