Адепт Грязных Искусств (СИ)

Я ещё раз покосился на автокэб — проверил, не следит ли за мной Дарт. Потом присел рядом с солдатами, положил винтовку у ног и всмотрелся в умиротворённое лицо каждого парня, что передо мной лежали.

Сосредоточился, пропуская через их мозги своё кодо и считывая их вспоминания, как делал это с Софи, секретарём Чезаро и Беном Баумом. Воспоминания солдат были практически однотипными. Сидели в засаде они рядом друг с другом, видели одно и то же. Что ж, тогда и Деформацию можно будет влепить им одну и ту же. И никого при допросе не удивит их однотипный рассказ: пятеро бандитов на угнанном автокэбе оказали сопротивление и, перебив часть солдат, скрылись в лесу.

Где-то через минуту я поднялся, взял винтовку и сделал несколько выстрелов в сторону перелеска. Развернулся и быстро залез в салон автокэба, захлопнув за собой дверь.

— Поехали, у нас полтора часа, — сказал я Дарту и уселся на сиденье рядом с задремавшим Купером, чтобы, если понадобится, его придержать.

— Ты убил их? Лежачих? — громко спросил Дарт из кабины.

— Да, — коротко ответил я.

Он помолчал секунд десять и только потом добавил:

— А я бы не смог.

* * *

Наверняка, на этом автокэбе так ещё никогда не гоняли.

Дарт выжал из него всё, на что несчастный драндулет был способен, и даже больше. Пока мы ехали по ухабам лесной дороги, меня и Купера не хило подкидывало на сиденье, но позже, уже на грунтовке, стало заметно легче.

Купер полусидел-полулежал рядом со мной, и с каждой минутой его лицо становилось всё бледнее, но даже в таком полубессознательном состоянии он пытался шутить.

— Рэй… если я умру… мы всё равно должны отметить… — прохрипел он, еле шевеля бескровными губами.

— У тебя же ящик пива есть, так что отметим, куда денемся, — произнёс я с кривой улыбкой.

Вместо ответа Купер кашлянул, забрызгав кровью мне половину лица.

— Из… извини, брат, — выдохнул он.

Я стёр с лица кровь и оглядел Купера. Его дела были совсем плохи, интуиция подсказывала, что до Лэнсома он доедет уже мертвецом. И у меня оставался только один вариант хоть как-то попытаться его спасти.

— Слушай, Ральф, а руны, которые ты рисуешь… их сложно повторить? Например, самую простую, лечебную. Ну не знаю… которая бы остановила кровотечение, обезболила бы. Такую руну сложно нарисовать?

Купер скривился.

— Тебе поговорить больше не о чём? Лучше давай о погоде…

— Покажи мне, как рисовать такую руну, — более жёстко сказал я. — Это приказ.

— Приказ? — ещё больше скривился Купер. — Пошёл ты, командир хренов… я умираю, мне плевать…

— Давай-давай, Ральф. — Я обхватил его запястье и приподнял руку. — Рисуй, я тебе говорю. Только медленно.

— Вот достал, а… — бросил Купер, но руну всё же начал рисовать.

В воздухе, под его мерцающим пальцем, начали возникать витые синие линии и складываться в рисунок. Я усердно принялся повторять его за Купером.

Но тут у меня возник вопрос.

— А что ты при этом думаешь? Ну… когда рисуешь руну.

— Думаю?.. — переспросил Купер. — Не знаю… иногда о еде думаю… о девчонках там…

— Ясно, — перебил я его сразу: значит, ничего особенного думать не надо. Знай себе, черти пальцем завитушки и схемы.

С первого раза повторить руну у меня не вышло. Я попросил Купера нарисовать её ещё раз, потом ещё раз. Рука уже порядком устала, но я не отставал.

— Ты меня перед смертью так развлекаешь, что ли? — недоумевал Купер, но продолжал чертить.

Повторить рисунок получилось только с шестого раза.

Он вспыхнул голубым светом прямо у меня перед носом, и увидев его, Купер опять закашлялся. На этот раз он забрызгал кровью собственные колени.

— Я не понял, Рэй, — выдавил он. — У меня агония и глюки, да?..

— Как её двигать? — спросил я быстро. — Что с ней дальше делать? Как её на тебя применить?

— Направь… и отпусти…

Совсем бледный и обессиленный, Купер откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Я повёл ладонью в его сторону, ближе к ранению на животе, и руна устремилась туда же. Потом опустил руку. Рисунок остался висеть и мерцать рядом с Купером. Оставив руну, я начал рисовать следующую, такую же.

Получилось только с восьмого раза.

Ещё одна вышла с четвёртого.

Теперь над Купером зависли три лечебных руны, а он лежал, не шевелился и был бы похож на труп, если бы не дыхание. Грудь Купера высоко поднималась и опускалась, и только это ритмичное движение подтверждало, что он ещё жив.

До Лэнсома мы доехали чуть дольше, чем за час.

Повезло, что автокэб был военный. Во-первых, мощи в нём имелось куда больше, чем у гражданского транспорта, во-вторых, можно было не бояться, что остановят.

Ещё минут десять мы ехали до гостиницы «Лисья нора». После пяти утра на улицах столицы царила пустота, встретились лишь пара сонных дворников, да группка бездомных, греющихся у огня, разведённого в дырявой бочке у мусорных баков.

Светать начало ближе к шести. Без пятнадцати шесть наш автокэб остановился чуть поодаль от гостиницы, у химчистки «Белая роза».

Лечебные руны я убрал ещё при подъезде к городу, но надеялся, что они хоть немного отсрочили смерть Купера.

— Ральф? — Я привстал и обхватил его за плечи. — Приехали.

Купер разлепил глаза.

— Уже Ронстад?

— Лэнсом.