Адгезийская комедия

И, представляете?, тогда у меня даже мысли не возникло, что этот след как то связан с таким же в моей квартире! Совсем не подумала об этом!

− Смотри! Смотри Мальв! Что делается!

И снова солнце! Город снова погрузился в пар. Испарения после дождя были похожи на какие-то космические субстанции, которые отравляют человека и он становится жертвой инопланетян. До бульвара от нашего подъезда было ровно сто двадцать метров под тенью сосен, но я разглядела «газель» на обочине, в неё загрузили столик, в кабину сели эти двое. А женщина испарилась. Вот просто была и не стало на моих глазах.

Газель затарахтела и тронулась с места.

− Видел, Сень? Видел?

− Парит Мальва. Уехали? Ну всё, пошли домой. И вот ещё: как баррикадироваться теперь будешь?

− Пусть. Придумаю что-нибудь.

− И не боишься?

− Пускай меня боятся. – Как всегда днём я настроена решительно.

Тут мне позвонили. И знакомый голос – тех, кто всё собирался и никак не мог доехать, объявил, что сейчас приедет.

− Отдали.

− И столик отдали?

− И столик.

− Как отдали? Почему отдали? Вы же обещали.

Вот тупой, злилась я и отключилась. Я не разговариваю с дебилами, я ему ничего не должна. И так ждала изо дня в день, а он всё откладывал и переносил. Он перезвонил снова. Он был неутешен.

− Почему же объявление висит?

− Только что отдали. Сейчас закрою. А почему вы так расстраиваетесь?

И тут уже нажала на «отбой» не я. Мы переглянулись с Сеней. Я полезла в интернет, чтобы убрать объявление.

− То не забирали, то сразу двое. Хоть бы шоколадку какую, Сень. Или сгущёнку.

− Что ты, Мальва. От столяра-то? Не дождёшься.

− Ну тогда и хорошо, что ты не столяр. − Я задумалась. − А был ли столяр? В кабину сели два мужика. И один из них за руль!

− Не факт. Но странная дама. Комната рядом с прихожей, а она спрашивает, где выход. Другая комната рядом – она снова спрашивает, где… Сама зашла, три шага до комнаты, и дверь же.− Не жалко тебе столик? Видно ценный. За ним охотятся.

− Месяц не забирали. Отлично так охотятся.

− Хороший столик. Старинный. Вдруг в нём драгоценности?

− Мечтать не вредно. Я его сто раз двигала, деревяшка и деревяшка.

Смерч стал грозить и даже махать кулаками перед нами.

− Мальва! Он снова о чём-то предупреждает!

Смерч мычал и не успокоился, пока двери лифта не отделили его от нас. Ясно, что Смерч хотел меня о чём-то предупредить, но я заставила себя успокоиться. Смерч явно злился.

Сеня снова ел свою сгущёнку, и был странно задумчив… Я в это время распечатывала обои. Смотрела в интернете, как разводить клей. Оказалось, что в маленькой комнате, в той, где жила я, обои предполагались какие-то странные. На них были щупальца. Ну они там были художественно оформлены, но от этого щупальце не перестанет быть щупальцем. Я представила, как странные пятерни будет смотреться на стенах и запретила себе об этом думать. Будущие жильцы со странным вкусом оказались… Они вели себя со мной, как с прислугой. И обои выбирали сами, чему я была только рада, пока не разглядела щупальца − просто какие-то костлявые руки. Наверху кухонной перегородки для газовой плиты, после того как снесли антресоли, вывалился кирпич. Пусть, думаю, будет такой кирпич в стиле брутализм. Я в театре одном была (мама шила им костюмы) − там повсюду такие выщербленные стены. Ну театр был такой весь модный, я там чувствовала себя полной дурой, так и не поняла ничего на спектакле, на мой взгляд только костюмы мамины его спасали. Но вот кирпичи эти выщербленные запомнила и название стиля, который с гордостью объяснил задрипанный мужик, смахивающий на бомжа, а потом как-то мама его на канале «Культура» увидела, он оказался известным театральным критиком и самым популярным блогером о театре. И ещё на брутальных стенах такие брутальные фонари-бра торчали, как в сказках Андерсена, тоже под старину, ну или как в фильме про «Буратино» во время песни фонарщиков… Я жильцам рассказала, что такая стена в моде – они как то недоумённо промолчали. А руки костлявые на обоях – это значит нормально…

Сеня наоборот ожил, увидев, какие будут обои. Он развернул рулон по полу в большой комнате. Рядом положил ещё рулон.

− Сейчас чем уродливее тем моднее, норм, Мальва, не парься.

Сеня завернул ручки на окнах так быстро, как метеор, потратил всего часа полтора.

− Наверное сгущёнка это настоящее топливо, Сень. А я ещё жалела, что ты не столяр.

− Местная. Вкусная. Натуральная.

− Приторная, как вы её едите в таких количествах…

− Кто «вы»?

− Ну, парни.

− Так же как ты хлебцами хрустишь целый день.

− Сравнил. Хлебцы – это зерно, отруби, пэ-пэ.

− Поэтому тебя ветром скоро сдувать будет?

− Да ладно. – Я побежала в пустую прихожую, включила весь свет, посмотрелась в зеркало и не узнала себя. На меня смотрела странная девушка. Я точно выросла. Ну так я тянулась столько, когда стены ровняла. И я реально похудела ещё больше, огромные глаза, а под ними такие синяки – никакие тени не нужны. Губы почти синие, малокровные. Волосы грязные и всклокоченные.

− Да уж: пэ-пэ.

− Я бы тебя не узнал, Мальва. Но единственное, что могу сказать в утешение. Это лучше, чем жиробасить.

− А кто-то отжиробасил?