Адгезийская комедия

Стеллажи были двухметровые и узкие, слямзенные из какой-то канцелярии последними жильцами, понятное дело, стеклянные дверцы Сеня снял, они стояли тут же. Мы ещё не успели перетащить первый стеллаж через порог (а это было непросто, ведь при входе в квартиру метровый отсек с совсем низким потолком: стеллаж пришлось вытаскивать в наклоне), как в тамбуре появились двое. Те, из двора, самопожирающие друг друга. Ничего себе грузчики! Я их сразу узнала по силуэтам и шортам, я стояла лицом к тамбуру и отпустила стеллаж, Сеня один пытался «перешагнуть» со стеллажом через порог, не удержал и бросил стеллаж. Раздался грохот. Из квартиры тут же выскочил внук Зины. Он совершенно точно стоял под дверью и прислушивался.

− Что? Что тут такое?

К нему вплотную подошёл один из тех двоих, он буквально ринулся на него.

− Что ты всем недоволен? Не видишь: мебель люди выбрасывают.

− Но шум, − замямлил внук Зины, − у меня ребёнок, я…

− Ребёнок твой мультики зырит, а ты отдыхаешь, взял отгул и всё-то чем-то недоволен, всё ему не так, − кривлялся второй издали, от тамбурной двери, и тоже стал наступать по коридору.

Я не смела посмотреть им в лицо. Ну это каннибалы-пожиратели, это не люди, это воскресшие из ада.

− Пожалуйста, друг наш, посиди тихо дома. Не прыгай ты, когда у соседей дела. Что ты всё вынюхиваешь? – мирно обратился первый. Тот который в оранжевом костюме.

Внук Зины ничего не ответил, за него ответил грохот захлопывающейся двери.

− Чё бешеный такой? − заметил фиолетовый самсебяед. Фиолетовый так звезданул по входной двери, в каком-то нереальном выпаде – след от кроссовки остался наверху, на уровне глаз.

Они как пёрышко схватили наш стеллаж и вынесли его за дверь, то же произошло и со вторым. Я только успела прижаться к стене, а Сеня просто неприлично пялился во все глаза.

Теперь коридор казался огромным! Как же долго стояли эти баррикады, как хорошо, что их забрали и как же вовремя припугнули моих застенных врагов.

− Давайте всё-таки помогу со столом, − сказала я женщине, которая тоже выпорхнула из квартиры.

− А я вот дверцы понесу и петли тут в мешочке! – вспомнил Сеня.

Мы вышли к лифту. Стеллажей уже не было.

− Невероятно! Как они так быстро? – ошеломлённо и задумчиво сказал Сеня.

− Так один шкаф тащит, другой – ещё шкаф несёт, сноровка. – улыбнулась как-то нездешне женщина. Вот мой муж…

− Невероятно. Фантастика какая-то! – перебила я. − Тут матрас выносишь битых полчаса.

− Но до помойки, в горку. − Женщина зашла в лифт.

Откуда она знает, где у нас помойка?.. Я поставила столик, Сеня – дверцы и мешочек. Лифт сделал попытку закрыть двери, но наткнулся на невидимое препятствие. Женщина улыбалась и делала мне ручкой «пока-пока»… Двери закрылись.

− Какие то монстры, супергерои, а не мужики, – почти возмутился Сеня. Я поняла: всё, что я ему говорила про Адгезию он то ли забыл, то ли списал на мою неадекватность. Я много раз повторяла ему про этих мужиков в шортах. Не могла же я ему крикнуть при них, что это они и есть. Сеня деликатный. Он может быть не согласен и промолчать. Я решила больше не рассказывать ему ничего. Скорее всего, он не верит ничему. Но куда он подевался в тот вечер? Человек в сапогах определённо уверял, что он со Смерчем. И Смерч подтверждал. И сам Сеня… Сеня же вспоминал и ребёнка тёти Светы. Сам же вспоминал. Ну ладно: забыл и забыл или недопетрил − всё равно, мне ещё о Сене думать в плане провалов памяти.

− Пойдём посмотрим, Сень.

− Но ливень! Надо же ручки ставить на окна…

− Пойдём. Прошу тебя, пойдём! Они во дворе гуляли с собаками. И меня волнует, где собаки, сожрали они друг друга окончательно или нет… − я решила пошутить.

− Мало ли кто тут во дворе гуляет. – Он не понял шутки. Он забыл! Он абсолютно точно забыл! − Ты тут и с бабушкиными подружками общалась.

− А ты со Смерчем!

Сеня никак не отреагировал и на это имя.

− Надо и нам будет, если вдруг понадобится ещё что-то, этих ребят нанять. Да. Ты права, надо спуститься, взять телефон.

Такое впечатление, что это не Сеня…

− Нет уж Сень. У них мы точно не будем просить телефон. У меня есть ты, а больше мне… − (я хотела сказать грузчики не нужны, но поняла, что обижу) – больше мне никто не нужен.

Сеня посмотрел на меня как-то странно (мы вышли из подъезда), взгляд его как- будто прояснился. – Мальва! Странные люди. Это не те мужики, которые друг друга жрали-то? И собаки их где?

Ого! Адгезийцы обрабатывают будь здоров. Измываются над Сеней, но почему-то решили привести его в чувства. Неужели из-за моих слов?!

У лифта на первом этаже стоял Смерч. Он укал и сжимал кулаки, показывая на дверь. Он явно о чём-то предупреждал!

Мы остановились под козырьком подъезда втроём. Смерч не раздражал, а радовал. Я же знала, что он в душе не такой. Он всё понимает, пусть и молча.

− Тут козырёк горелкой всё жгли и заливали заново цементный пол у входа. Положили доски, но особо одарённый наступил, и остался след, − рассказывала я Сене.

− Надо бы заново залить.

− Так два раза заливали. Но особо одарённые, ты же понимаешь, живут в нашем подъезде.