Адгезийская комедия

Ещё час мы рисовали схему, обсуждали, что надо купить, я записывала. Это всё скучно и неинтересно. А интересно, что когда электрик прощался, он вынул из кармана картуз – такой русский шляпон, модный в среде ролевиков, а сейчас и просто по жизни. Электрик надел его, тронув за козырёк, точнее он сделал вид, что поправляет козырёк, а на самом деле картуз наделся как-то сам собой. Электрик приложил правую руку к картузу на манер военных и топнул ногой, как бы отдавая мне честь, развернулся на резиновом каблуке так, что пол заскрипел, скомандовав сам себе «кругом». Я открыла дверь, мы мило попрощались, он пожал мне руку. Он был в перчатках, в очень тонких кожаных перчатках, мама называет такие лайковыми.

− Я такой вот эксцентричный электрик! – он выставил перед собой пятерни и я увидела перстень на пальце, камень на перстне огромный, бликовал в полумраке. Я точно помню, что камня не было, когда он входил и перстня не было. Я проводила электрика по тамбуру, открыла общую дверь, выпуская его и вдруг поняла, что мы не договорились, когда начнутся работы.

− Завтра, завтра! – помахал он, садясь в лифт.

− Подождите, а сандали?

− СандалиИ!

Помню, подумала тогда: как он успел так быстро в лифт запрыгнуть. Как в компьютерной игре прям с неудачной анимацией, у нас же лифт между этажами и надо пройти пролёт вниз или вверх…

Когда я вошла обратно в прихожую, то на полу чётко виднелся белёсый след от сапога, сандалий нигде не было. Значит, он забрал, а я и не заметила. Но вроде бы он был с пустыми руками… Может, в карман сунул, когда переобувался? Наверняка у него на ветровке-штормовке внутренний карман, сейчас их большими могут делать. И снова на полу след. Опять эти следы, ползаешь, корячишься и всё равно эта невесомая пыль. Откуда? Мы ж с Сеней вчера полдня потратили, точнее – Сеня! Я стала ходить по квартире и смотреть, куда наступил электрик, на тряпку что ли. Тряпки за ночь высохли и лежали на порожках, напоминая разложившуюся ветошь. А ведь как полоскали их с Сеней, я даже в машинке простирнула… Странно… Но если тряпка пыльная, тогда следы должны были бы остаться ещё где-то. Но нет – один след в прихожей и всё. И тут раздался настырный домофонный сигнал.

− Слушаю! – я зашуганно сняла трубку домофона.

− Это Роман!

Роман говорил абсолютно другим голосом. У электрика тихий спокойный вкрадчивый голос, иногда с таким почтением, удивительным для меня, ах да, я ж писала, что голос бархатный. Здесь же − привычный, вякающий, как у мужиков в нашем дворе. Уж я-то наслушалась рабочих в нашем доме в пятничные вечера, крикливые и дегенеративные, их распирало от собственного величия, от благополучия и сытости. Я вышла снова на лестничную площадку – встретить настоящего электрика. Я писала чуть раньше, что провод к кнопке звонка у общей тамбурной двери был обрезан. Кто впустил того первого пришельца? Он конечно же не электрик, как я сразу-то не поняла? И вот сапоги… Откуда он о них знал. Да и обо всём остальном? И он не проходил по тамбуру, он просто возник у моей двери перед тем, как я его пустила. Кто он? Я боялась думать. Я запретила себе думать об этом человеке. Может, тоже мираж? Едят же поедом мужики друг друга во дворе и ничего. Просто трюкачат. И их собаки тоже. И этот… трюкач?

Двери лифта открылись я увидела обыкновенного человека: невысокого, взъерошенного, глазастого и помятого. Он щербато улыбался коричневыми зубами:

− Доброе утро, Мальвин!

− В-ввыыы?

− Я Роман, электрик. От Светланы. Мужа её друг. – Приветлив, в прекрасном расположении духа. – Дорога без пробок. Понедельник же! С ветерком проскочил, с ветерком…

Я мучительно соображала: отказаться от услуг и попросить довести меня до Москвы сейчас же? Я не хочу больше тут оставаться. Сны, обморок и видения, а после приход неизвестного меня добил. Я медлила, бормотала «сейчас» и делала вид, что читаю что-то срочное в телефоне, тамбур я преградила своим исхудавшим тельцем… Всё-таки я собрала мысли в кучку и решила, что сейчас пусть посмотрит, раз человек настроился на работу, а там как карта ляжет – так говорит же дохля-соседка.