Адольф Гитлер и его русские друзья

Вышедший из окружения 8 июля начальник штаба 3-го батальона 47-й стрелковой бригады старший лейтенант Козырь сообщил, что от командира батальона связи 46-й стрелковой дивизии майора Розенберга (из окружения еще не вышел) ему известно, что генерал-лейтенант Власов, начальник штаба армии Виноградов и командир 46-й стрелковой дивизии полковник Черный 28 июля находились в лесу у реки Глушицы.

14 июля германское радиовещание в сводке верховного командования передало: «Во время очистки недавнего волховского кольца обнаружен в своем убежище и взят в плен командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Власов».

Не имея подтверждения из других источников, Берия никак не комментировал сообщение немецкого радио о пленении Власова. В любом случае эта весть не произвела особого впечатления в Москве. Власов был далеко не единственным генералом, попавшим в плен.

Начальник особого отдела Волховского фронта старший майор госбезопасности Мельников 6 августа 1942 года представил заместителю наркома внутренних дел комиссару госбезопасности 1-го ранга Виктору Семеновичу Абакумову докладную записку «О срыве боевой операции по выводу войск 2-й ударной армии из вражеского окружения».

Старший майор Мельников ставил Власову в вину только то, что командарм вместе с начальником штаба 2-й ударной в последний момент растерялись, запаниковали и потеряли управление войсками. Куда более сурово Мельников оценил деятельность своего подчиненного — начальника особого отдела армии (погибшего при выходе из окружения), который «не принял решительных мер по наведению порядка и предотвращению предательства в самом штабе армии».

В Москве забеспокоились, когда немцы стали сбрасывать над расположением Красной армии листовки с обращением Власова и выяснилось, что генерал встал на сторону Гитлера.

15 июля Марию Воронову отправили в трудовой лагерь. Через два года, летом 1944 года она неожиданно появится в Берлине. Воронова нашла власовского адъютанта гауптштурмфюрера СС Сергея Бернгардовича Фрёлиха, прибалтийского немца из Риги, и тот ей помог связаться с Власовым. Она взялась вести его хозяйство, а потом призналась, что советские партизаны поручили ей отравить генерала…

В сорок втором Власова отправили в лагерь военнопленных в Виннице, где держали старших офицеров Красной армии.

Его провезли через Восточную Пруссию. Глядя в окно, он сказал конвоиру:

— Дойчланд — хорошо!

В лагере содержалось около ста офицеров, генералам полагалась отдельная комната. Власов познакомился с полковником Владимиром Ильичом Боярским, бывшим командиром 41-й стрелковой дивизии. Он попал в плен под Харьковом в мае 1942 года. Это был момент летнего наступления вермахта, рвавшегося к Волге. Казалось, военное счастье на стороне Германии.

Два офицера решили вместе написать обширное письмо немецкому командованию с предложением использовать антисоветские настроения военнопленных и населения на оккупированных территориях и создать русскую армию, которая воевала бы вместе с вермахтом. 3 августа письмо было готово.

После этого письмом пленных генералов заинтересовались военная разведка и отдел пропаганды Генштаба сухопутных войск. Власова подробно допросил капитан вермахта Вильфрид Штрик-Штрикфельд, докладывая о каждой беседе своему начальству в 12-м отделе («Иностранные армии Востока») Генерального штаба сухопутных войск.

В 1993 году в Москве переиздали книгу воспоминаний Шгрик-Штрикфельда, балтийского немца, который стал главным опекуном генерала Власова в германском плену.

До Первой мировой войны Штрик-Штрикфельд учился в гимназии в Санкт-Петербурге и пошел добровольцем в русскую армию. Между двумя войнами жил в Риге. Русские эмигранты по-свойски именовали его Вильфридом Карловичем.

В начале 1941 года его призвали в вермахт, и он стал переводчиком в штабе генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, который командовал всеми войсками, расквартированными вдоль советской границы. После начала войны фон Бок получил под командование группу армий «Центр».

Штрик-Штрикфельда зачислили в разведывательный отдел Генерального штаба сухопутных войск; отделом руководил полковник Рейнхард Гелен (будущий создатель разведки ФРГ). Капитан состоял в группе, которая изучала трофейные документы Красной армии, переводила их на немецкий язык, допрашивала пленных.

S августа Власова допросил бывший советник немецкого посольства в Москве Густав Хильгер, считавшийся в немецком дипломатическом корпусе лучшим знатоком России. Хильгер был сыном московского фабриканта, прекрасно говорил по-русски и вообще обрусел.

Составив запись беседы, Хильгер пометил в отчете: «Генерал Власов производит впечатление сильной и прямой личности. Его суждения спокойны и взвешенны».

Власов говорил Хильгеру:

«Очень многие русские военнопленные с воодушевлением вступили бы в борьбу против ненавистного им сталинского режима под немецким командованием.