Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

В первые годы Июльской монархии во французском парламенте выделились две политические группировки либералов, которые условно определялись как «партия движения» (левые либералы) и «партия сопротивления» (правые либералы). Сторонники «движения» являлись немногочисленной группой, в которую входили Жак Лаффит, генерал Лафайет и Одилон Барро. Приверженцы этой группы выступали за продолжение реформ, рассматривая Июльскую революцию 1830 года лишь как исходную точку в реформировании политической системы Франции. Подавляющее большинство парламентариев относилось к сторонникам «сопротивления». В эту группировку входили Казимир Перье, Франсуа Гизо, Андрэ Дюпэн и другие видные политические деятели того времени. Они считали, что принятие Хартии 1830 года завершило перестройку политической системы во Франции, поэтому они противились дальнейшим изменениям в общественной жизни. Для борьбы с оппозицией, не согласной с ограниченным характером проводимых реформ, они избрали жесткий внутриполитический курс, названный политикой «сопротивления» (предусматривавший жестокое подавление любых беспорядков), проводником которого стал глава правительства и одновременно министр внутренних дел (с 1831 по 1832 год) Казимир Перье. Именно эта политическая группировка выдвинула на первый план тему порядка в общественно-политической жизни Франции.

Немного позднее «партия движения» и «партия сопротивления» трансформировались в целый ряд династических группировок либералов, принципиально не отличавшихся друг от друга. Поэтому деление палаты депутатов на группировки представляется довольно условным. Как отметил французский историк Луи Жирар, «не существовало организованных партий, были лишь отдельные группки, которые формировались вокруг сильных личностей. Масса депутатов, вышедшая из сельских округов, не имела четкой политической ориентации; она колебалась между нестабильной популярностью оппозиционеров и благосклонностью министров»[292].

Серьезным испытанием для нового режима стали крупные волнения, произошедшие в Париже 14 и 15 февраля 1831 года. Поводом послужила похоронная процессия, устроенная легитимистами в церкви Сен-Жермен л’Оксерруа в память о годовщине со дня убийства герцога Беррийского, произошедшего в 1821 году. По договоренности с властями разрешалась только заупокойная месса, и никакой процессии или церемонии не предполагалось. Однако большое число дорогостоящих экипажей, движущихся от Лувра в сторону церкви, привлекло внимание парижан. Те из горожан, которым посчастливилось проникнуть внутрь церкви в тот день, обнаружили, что в ней помимо портрета претендента на трон от Бурбонов — сына герцога Беррийского имелись корзинки для сбора средств на лечение раненых солдат, которые защищали Бурбонов в период Июльской революции 1830 года. Оскорбленные таким поступком, некоторые парижане попытались убрать эти корзинки. Симпатизировавшие династии Орлеанов парижане стали опрокидывать сиденья в церкви. Другая группа горожан решила позвать на помощь национальных гвардейцев, чтобы разогнать собравшихся в церкви роялистов. Однако префект департамента Сены и префект полиции, оба видных либерала, даже не пытались остановить взбесившуюся толпу, а местный мэр — один из наиболее заметных творцов революции 1830 года — сам приказал сбросить крест с церкви Сен-Жермен л’Оксерруа, полностью разрушенной в тот день[293].

Инцидент в церкви между легитимистами и сторонниками Июльской монархии, недовольными самим фактом этой похоронной процессии, спонтанно перерос в беспорядки по всему Парижу. Другие церкви также подверглись нападениям[294]. Примечательно, что эти погромы были организованы сторонниками Июльской монархии, желавшими таким странным способом еще больше утвердить Июльскую монархию и показать всем легитимистам их непопулярность во Франции[295].

На следующий день, 15 февраля, был до основания разрушен дом архиепископа Парижского, симпатизировавшего Бурбонам. Когда эти бунты обсуждались на заседании палаты депутатов 18 февраля 1831 года, то вся ответственность была возложена на самого архиепископа, который разрешил провести эту похоронную процессию. Проправительственная пресса и депутаты французского парламента назвали эти события провокацией легитимистов.

Однако Адольф Тьер оказался свидетелем разграбления дома архиепископа Парижского. Он добрался до дома прелата в тот момент, когда Араго, командующий Национальной гвардией, привел туда солдат и попытался остановить разграбление. Вместо того чтобы помочь Араго справиться с бесчинствами толпы, Тьер представился помощником главы правительства Лаффита и приказал гвардейцам не вмешиваться. Таким образом, Тьер позволил толпе, симпатизировавшей Орлеанам, до основания разрушить дом архиепископа.