Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Правительство Тьера было крайне обеспокоено складывавшейся ситуацией: «Новости из Испании удручающие. С одной стороны, карлисты завоевывают северные провинции. С другой стороны, нынешние выборы проходят самым радикальным образом, а методы, используемые революционерами для запугивания избирателей, дают основание бояться, что этот результат почти повсюду может повториться»[626], — писал Тьер французскому послу в Лондоне генералу Ф. Себастиани. Французское правительство больше всего беспокоило то обстоятельство, что в результате парламентских выборов, проведенных в марте 1836 года в Испании, к власти пришли «экзальтадос» — левые либералы, сторонники реформ, тем самым потеснив более умеренную партию «модерадос»: «…радикалы (экзальтадос), формировавшие подавляющее большинство кортесов, решительно настроены восстановить, возможно, кроме некоторых изменений, конституцию 1812 года»[627], — информировал Париж французский посол в Испании Альфонс Райневаль. Эта конституция носила подчеркнуто демократический характер и лишала почти всякой власти государя. Таким образом, перед французскими либералами открывалась неприятная картина: либо в Испании победят легитимисты, которых сами французские либералы свергли в ходе Июльской революции 1830 года во Франции, либо к власти придут радикалы, и тогда Испания погрузится в революционную анархию. Оба сценария были нежелательны для французского правительства. Вероятно, поэтому с середины марта 1836 года во французской прессе начали распространяться слухи о возможности полномасштабной французской интервенции в Испанию[628].

По запросу Великобритании вопрос об интервенции тогда действительно был изучен французским правительством. Глава английского внешнеполитического ведомства лорд Г. Пальмерстон, обеспокоенный успехами Дона Карлоса, отправил в Париж специального посланника Ч. Эллиса и сообщил, что его страна в силу договора о Четверном союзе приняла решение о морской блокаде сил Дона Карлоса. Британское правительство хотело, чтобы целью французской интервенции стала Фонтараби — малозначимая область на севере Испании[629].

На тот момент французское правительство в принципе отказалось от любого варианта интервенции. В качестве официальной причины отказа Тьер сообщил английской стороне, что правительство Х. А. Мендисабаля прохладно отнеслось к французской инициативе прямой иностранной интервенции. Тьер также указал в одной из депеш к своему послу в Лондоне, что французская интервенция, пусть и ограниченная, может спровоцировать европейскую войну[630]. Действительно, каждый раз, когда вставал вопрос о мобилизации войск во Франции для отправки их в Испанию, северные державы (Австрия, Пруссия и Россия) выказывали свою обеспокоенность[631]. Тьер доказывал своим британским коллегам, что следовало вмешаться на год раньше, в 1835 году, как того и просило прежнее испанское правительство. Именно Англия тогда выступила против французской инициативы. Наконец, по утверждению Тьера, общественное мнение и палаты во Франции не приняли бы объявления интервенции.

В депеше к французскому послу в Мадриде А. Райневалю Тьер расставил иные акценты: он объяснял отказ от интервенции невозможностью получить согласие палат, а без их согласия, соответственно, не последовало бы и одобрения со стороны короля[632]. Кроме того, он считал это предприятие опасным и рискованным, в чем откровенно признавался в личной переписке генералу Ф. Себастиани[633]. Тьер, вероятно, надеялся, что интервенция не потребуется, поскольку Дон Карлос контролировал только истощенную часть страны, плохо снабженную оружием и продовольствием. Поэтому во Франции могли, в некоторой степени, рассчитывать на поражение его войск[634].

Австрийский посол в Париже Р. Аппоньи был абсолютно уверен в том, что интервенция в Испанию была невозможна. Это умозаключение он сделал на основании одной беседы, состоявшейся между ним и сыном короля герцогом Орлеанским по этому вопросу. Аппоньи также указывал на то, что слишком многие во Франции и за ее пределами желали военного вторжения на территорию Испании. Правительство Великобритании, весь состав французского правительства во главе с Тьером, Ротшильды и другие денежные мешки — все до единого подталкивали короля к осуществлению интервенции и возврату фондов, ранее предоставленных ими взаймы регентше Кристине[635].