Адонис. Французская поэзия XV–XIX вв.

Когда приехал в Рим, искал я этот Рим,
Который некогда восьмым был чудом света,
Я не нашел его, не получил ответа
И в тщетных поисках раскаялся засим.

С утра и до ночи, как будто одержим,

То бегал в Колизей, а то в Ротонду, где-то
Взбирался я, смотрел вокруг на то, на это,
А вдруг великий Рим окажется мне зрим.

И то безумием я счел невыразимым,

Поскольку древний Рим был погребен под Римом,
И Вечный Город стал могилою сплошной.

Кто будет в Риме так метаться по кварталам,

Похож на конника, который пешедралом
Спешит, ища коня, чтобы помчать стрелой.

«Кто смотрит в небеса, о будущем толкует…»

Кто смотрит в небеса, о будущем толкует,
Чтоб внуков удивить плодами сих трудов,
Он, прозревая рок, до неба взмыть готов
И, досадив Судьбе, над смертью торжествует.

Кто славы в мире ждет, кто почестей взыскует,

Кто Небом покорен, а кто поет богов;
Один не сдержит страсть в глуби своих зрачков,
Другой без устали писания шлифует.

Мы вечность зреть хотим, отринув дольний прах,

Бессмертия себе мы ищем в небесах,
И к цели той идем, а путь тернист и долог.

И я, покуда здесь живущий на земле,

Уверен, что теперь на небе Сен-Желе,
При жизни славный был поэт он и астролог.

«Я часто собирал, в раздумья погружен…»

Я часто собирал, в раздумья погружен,
Все сферы, кои мир замкнули словно в раме,
Я воду с воздухом мешал, с землею пламя,
Дабы постичь Того, кем мир был сотворен.

И пятый элемент был мною извлечен,

Что засевает дол обильно семенами,
В величии своем простершийся кругами,
И сам он движется и движет ход времен.

Когда подумаю, что смог постичь впервые

Истоки жизни сей, основы мировые,
Не стану хаоса тревожить я состав.

И для того всегда усердно, увлеченно

Я Аристотеля читаю и Платона,
Чтоб охладеть умом, как прежде мудрым став.

Пьер де Круа (он же Петр от Креста) (1539–1614)

«Стрела, стрела любви, слоновой кости жало…»

Стрела, стрела любви, слоновой кости жало,
Вонзившись в сердце мне, усладу принесла;
Так мука сладостна, так сладостна стрела,
Что у меня в груди победу одержала!

О пламя, что навек мне сердце пронизало,

Чья сила от огня в крови моей взросла,
Как сладостен твой жар, жаровня, где дотла
Сгорает плоть моя, что мука истерзала!

О ярь, – не ярость, нет, – твой сладостный порыв

Тревожит сердце мне, стезю туда открыв,
Как сладостен твой пыл, что в дух вошел чрез очи!

Стрела в моей груди обычных стрел острей,

Огонь, мне жгущий плоть, жарчее всех огней,
Ярь, что смущает дух, сильнее яри прочей.

Фламинио де Бираг (ок. 1550 —?)

«Ты заново родись, чудовище Горгона…»