Адонис. Французская поэзия XV–XIX вв.

Долина мрака, хмурые отроги,
Которых сторонится ясный Феб,
И демоны, чей дом – стигийский склеп,
И ночь, покой несущая в чертоги;

Утесы, гроты, жуткие берлоги,

Львов и медведей яростных вертеп,
Сычи и враны, вестники Судеб, —
Живет лишь ими днесь мой дух убогий.

Пустыня мира, скорбный суходол,

Мой разум кару за грехи обрел —
В Аду привычном мучиться безбожно.

Молю тебя: судьбу умилосердь,

Склони небесный свод, и, коль возможно,
Подвигни Ад, и Атропос, и Смерть.

«Я – птица скорбная средь ночи одинокой…»

Я – птица скорбная средь ночи одинокой,
Что света дня бежит, как и себя самой,
Безжалостный Амур мне образ дал такой,
Чтоб я провозглашал несправедливость рока.

Сим скалам сетую, как боль моя жестока —

Те скалы дикие приют всегдашний мой;
Когда закончу стон, раздастся Эха вой,
Но только встанет день, смолкаем мы до срока.

С тех пор как солнце мне не шлет своих лучей,

Не сходит темная плена с моих очей,
Лишив былых надежд, служивших мне опорой.

Я прежде был Орлом, наперсником светил,

Но форму ту, увы, судьба разбила скоро;
Живу отныне тьмой, как прежде светом жил.

«Вот дама светская, чей нрав был горделивый…»

Вот дама светская, чей нрав был горделивый,
Сменила пыл любви на здравие души,
Свой золотой дворец – на хижину в глуши,
На покаянье – грех, на боль – покой счастливый;

На требник – зеркало, на плач – слова игривы,

Сияние очей – на слезный ток в тиши,
Наряды пышные – на шепот «не греши»
С терзаньем за тщету и блудные порывы.

И жизнь, и красоту спешит она проклясть,

Ей суетность страшна, противна неги сласть,
Златые локоны и жгучих взоров сила.

Зерцало святости! пример благих чудес

Показывает нам: дабы достичь Небес,
От мира мы должны отречься до могилы.

Абрагам де Вермей (ок. 1555–1620)

«Пою и плачу, строю – тут же рушу…»

Пою и плачу, строю – тут же рушу,
Дерзаю и боюсь, стою и мчусь,
Толкаю, падаю, блещу, чернюсь,
«Да» говорю и слово вмиг нарушу;

Я бодрствую и сплю, храбрюсь и трушу,

Горю, льдянею, от любви томлюсь
И ненавижу, гибну – выжить тщусь,
Отчаюсь и надеждой грею душу.

Кладу под пресс всё это, и – вино,

То белое, то черное оно,
И им пьяна душа в судьбе немилой;

Туда-сюда шатается в беде,

Как в бурю лодка, мечется везде,
Вдовица кормчего, весла, кормила.

Марк де Папийон де Лафриз (1555–1599)

«Мой Бог! Какая сласть, когда в засос целую…»