Адресная книга вымышленных литературных персонажей

Мегрэ в своих «Записках» продолжил игру в фиктивные алиби и проболтался, что некий Жорж Сим был столь любезен, что на время своего отсутствия пустил их с женой пожить у него в небольшой двухкомнатной квартирке, пока в их доме на бульваре Ришар-Ленуар шел ремонт, причинявший немало неудобств: «Почему бы вам не переехать ко мне, на площадь Вогезов, пока не кончат ремонт?»[25] В дом 21, где Сименон поселился в 1924 году.

Но кого автор пытается обмануть? В каждой книге есть фраза-подсказка. Так что я не отступаю, не отчаиваюсь, если след оказывается ложным, продолжаю поиски настоящего жилища героя. И обнаруживаю его среди пустышек, в самом средоточии вымысла. Может, мне и не удастся подобрать к нему ключ, но я знаю, что он существует и скрывает некую тайну. Ключ этот — будь то пробуждающий воспоминания знак, вырвавшееся признание, завуалированное объяснение в любви, отчаянный крик души — спрятан среди десятков других и ждет неведомого адресата, единственного, кто сможет его обнаружить, лишь бы не было слишком поздно. Он адресован тому, для кого написана книга, и это послание хранится до востребования. «Я хочу, чтобы посвящение осталось нерасшифрованным», — писал Бодлер об инициалах «J.G.F.», предваряющих «Искусственный рай» и до сих пор окутанных тайной.

Мы воспринимаем номера домов как «эффект реальности», но за ними всегда скрываются люди. Справочник Дидо-Боттена отворил передо мной немало дверей. Не сводил ли с кем-то счеты Марсель Эме, когда в новелле «Марш-бросок через Париж» превратил дом 45 по улице Поливо в лавочку Жамблье, промышляющего торговлей на черном рынке? Во время войны именно там жил некий Роле, бакалейщик, а также господин Салес, торговавший табаком и вином. На кого из них у писателя был зуб? Распознала ли маркиза Шапоне-Моранс, ставшая прототипом мадам де Вильпаризи из романа «В поисках утраченного времени», неявную, но непочтительную любезность Марселя Пруста, который поселил доктора Котара, любителя нелепых каламбуров, у нее дома — на улице Бак, 43?

Иные адреса безмолвствуют, и тогда я сам присочиняю целые главы о несостоявшихся романах, любовных свиданиях, неизбытом горе — обо всех этих скрытых от глаз эпизодах параллельной жизни, жизни самого автора.

Номер 11 — которым был одержим Жорж Перек — по улице Симон-Крюбелье[26] не отсылает ли к смерти его матери, которую 11 февраля 1943 года в Драней посадили в эшелон, отправляющийся в Освенцим? С кем из своих любовниц Александр Дюма встречался на улице Эльдер, 27, где жила Мерседес, бывшая невеста Эдмона Дантеса, которая стала графиней де Морсер? Почему Флобер дает лишь три точных адреса в «Воспитании чувств»? С кем он встречался на улице Шуазель, 24, на улице Паради-Пуассоньер, 37 и на улице Лаваля, 18? Может быть, с Элизой Шлезингер, «великой любовью» его юности, чьи инициалы зашифрованы в названии романа?[27] Или все куда прозаичнее, и писателя там ожидала легкомысленная Беатрис Персон, одна из его постоянных любовниц, или Сюзанна Лажье, которая время от времени выручала его, чтобы «оружие не заржавело», или Жанна де Турбе с ее «прекрасными глазами падшей женщины», или очередная молоденькая актриса, каких у него было не счесть и чьих имен мы даже не знаем? Или же в деле замешаны нежные чувства, и это была англичанка Джульет Герберт, гувернантка его племянницы, с которой он всю жизнь состоял в тайной связи и встречался при каждой поездке в Париж, о чем не знали даже самые близкие друзья?

Кто скрывался под именем Ингрид Теирсен, юной беглянки из «Свадебного путешествия» Модиано? Они с отцом жили в гостинице на бульваре Орнано, 39-бис, на втором этаже, и занимали номера 3 и 5, справа от лестницы. Телефон, по которому она звонила, чтобы оставить сообщение отцу, принадлежал кафе на первом этаже. Я подолгу бродил возле этого здания по следам Ингрид и Патрика Модиано, словно надеясь усмотреть разгадку в свежеоштукатуренном охровом фасаде. Мы уже почти на окраине города, недалеко от внешнего бульварного кольца, в районе Порт-де-Клиньянкур, где живут представители самых разных национальностей. Тут и халяльные мясные лавки, и пакистанские заведения с телефонными кабинами, и африканские парикмахерские. Толчея у входа на станцию «Симплон». Вечером на бульваре ни души. Не офис ли крупного агентства недвижимости «Мажиммо», освещенный даже ночью, находится на месте той гостиницы? От кинотеатра, «походившего на пассажирский лайнер», на доме 43 осталась лишь громадная вертикальная вывеска — бетонные буквы нависли над безымянным, ярко освещенным супермаркетом. И снова никакого «бис» у номера 39.