Адресованное послание

Через некоторое время они вышли на ту же самую узкую тропинку выше по склону и пошли в направлении отеля. Должно быть, для стороннего наблюдателя они представляли собой странную пару: обнажённый по пояс мужчина не первой молодости, в лёгких брюках и мягких туфлях, под руку со стройной невысокой женщиной – в купальнике и с перебинтованными ногами. Но если такой наблюдатель и присутствовал, то никак себя не обнаружил.

– Есть два варианта, – вздохнул он. – Я поднимаюсь в ваш номер и сообщаю вашему мужу, что вам нужна одежда и что вы ждёте его внизу. Честно говоря, мне бы этого не хотелось. Или: я поднимаюсь к себе в номер и выношу вам халат и тапочки. И то, и другое будет вам велико, но всё же лучше, чем ничего.

– Только два?

– Что?

– Только два варианта?

– Нет, есть ещё третий, – уже несколько раздражённо произнёс он. – Переночевать у меня в номере.

– Я согласна.

Он ошеломлённо смотрел на неё. Нор, всю дорогу упорно хранивший молчание, злорадно хрюкнул.

– Так… Хорошо. Я понимаю, что вам не хочется возвращаться в свой номер. Но я не записывался в монахи и не давал обета. Возможно, в связи с этим, вам у меня совсем не понравится.

– Пальцы…

– Что?

– Ваши пальцы, там, на берегу…

– Иными словами, вы хотите сказать, что не будете возражать, если…

Он запнулся, подбирая выражение, чтобы не вышло вовсе уж по-солдатски.

– Не буду, – она улыбнулась. Впервые за сегодняшний день.

Выбора у него не оставалось. Они обогнули отель и вышли к его заднему фасаду. Как он и рассчитывал, дверь лестничной клетки для персонала была не заперта.

Комната в её присутствии как-то странно потускнела, хотя до этого казалась вполне приличной. Он показал ей, где висит свежее полотенце, но она сначала подсела к телефону.

– Номер телефона совпадает с номером комнаты?

– По-моему, да.

Трубку сняли с третьего или четвертого звонка.

– Да, это я… Нет, как видишь… Это не важно… Завтра… Нет, только завтра. Ложись спать и не пей больше.

Она положила трубку.

Подождав, когда она уйдёт в душ, он заказал по телефону ужин на двоих в номер и вышел на балкон. Южное небо всегда завораживало его. В отличие от северного, где почти к каждому созвездию булавками греков были пришпилены определённые истории, оно давало больший простор для творчества.

5

Послышался стук в дверь: принесли ужин. Душ шипел, как рассерженный кот. Похоже, из него выжимали всё, что было возможно. Он откупорил бутылку вина и поставил её на стол «подышать». Снова вышел на балкон. Небо затягивалось плотной серой тканью. Впереди над морем начинался дождь.

Кот перестал шипеть. Слышались частые шлепки капель. «Как от пролитого молока со стола», – подумал он.

Халат её почти не портил, как, впрочем, и припухшие глаза.

– Ты плакала? – он перешёл на «ты» совершенно неожиданно для себя.

– Да.

– Обо всём сразу?

– Наверное, обо всём сразу.

– Принесли ужин, – он махнул рукой в сторону стола.

– Угу, – кивнула она. Потом подошла к нему. Скорее уцепилась, чем обняла его, и, уткнувшись в ключицу, прошептала: – Согрей меня… Пожалуйста.

Он обнял её. Спина под ладонями дрожала, но это не было дрожью желания.

– Подожди немножко.

Он выключил свет, быстро разделся сам, затем осторожно снял с неё халат и, отбросив угол одеяла, уложил её в постель. Потом лёг сам.

Её кожа после душа казалась горячей оболочкой, обтягивающей каркас тела. Но внутри каркаса явственно ощущался ледяной столбик. Дрожь брала начало именно там. Он обнял её, положил ладони на активные точки позвоночника и «включил» их, передавая импульс расслабления и комфорта. Дрожь постепенно проходила. Она потёрлась носом о его подбородок и глубоко вздохнула. «Как котёнок», – подумал он.

– Ну, уж скорее – кошечка, – усмехнулся Нор. – И что думаешь делать дальше?

– Я эту кашу не заваривал.

Дождь, пришедший с моря, натолкнулся по пути на отель и принялся облизывать его со всех сторон своим мокрым тысячеструйным языком.

Скосив глаза, он обнаружил, что она уже спала. Губы, будто специально, были слегка распахнуты. Он перевёл взгляд на провал балкона. Через несколько минут переплёт окна дрогнул и начал расплываться…

* * *

Он шёл по широкой степной дороге, среди сочных высоких трав. Дорога была доведена до твёрдости камня временем и теми, кто прошёл здесь раньше. Он шёл один. Местность казалась странно знакомой, хотя он мог поклясться, что никогда не был здесь. Странно было и то, что трава оставалась абсолютно неподвижной. Тёмно-зелёная сочность не привлекла к себе ни одного насекомого. Полное безмолвие царило вокруг.

За очередным поворотом дорога круто пошла вниз к реке. Трава сменилась светлой песочной россыпью. Клочья тумана поползли снизу навстречу, однако сырости не чувствовалось. По мере приближения к реке туман становился гуще; в нём угадывался узкий мостик без перил, переброшенный через реку, но его очертания размывались недалеко от берега. Ему было нужно на ту сторону.

Он уже занёс ногу, чтобы ступить на мост, как что-то, справа от моста, привлекло его внимание.