Адские врата

Смерть это была его. Такую невозможно не узнать: при виде её внутри сердечко стынуть стало. Значит, не обманула Кикимора, действительно решила покончить с ним. Каким способом – уже не важно. В чужой монастырь со своими порядками не приходят. Скажут: полезай в печь – и полезешь, потому что волшебство здесь всё решает, а не человеческая воля.

Ощутил Никола мгновенное отчаяние, какое только в ступор может человека завести, а свет в конце тоннеля не обещает. Обида в душе всколыхнулась на долю свою горемычную да судьбу бестолковую. Умереть, не сделав главного в жизни – не выручив жены и детей. Того, в чём предназначение мужика состоит, природой заложенное.

Великое унижение почувствовал кузнец, только под глыбами разочарования и безнадёги шевельнулось ещё что-то в душе. Может, вера человека в разумность Сущего: не случается ничего в этом мире без определённого назначения, и хотя зачастую скрыто оно от понимания людского, всё равно имеется и верховодит над всем. Даже над нечистью, колдовством наделённою. А раз так, то в любой, самой трудной и нелепой ситуации, скрыт высший смысл. И ключ к его разгадке в том, чтобы надоедливое отчаяние из сердца отринуть. Принять всё, как есть, и попытаться сделать хотя бы то, что первое придёт в голову.

И стала набухать внутри кузнеца злость, только уже спортивная. Как говорят на Руси, помирать, так с музыкой. Переменилось что-то в нём после жуткого знакомства, будто на мир немного с другой точки зрения посмотрел. Случается такое даже со зверем, когда припрёшь его к стенке, и остаётся у него выбор – либо умереть в бою, либо сложить лапки и сгинуть бесславно. Мало-мальски уважающий себя хищник выбирает первое, и славную какофонию перед кончиной устраивает.

Расправились плечи у Николы, желваки на скулах заходили. Явный признак, что боевой дух в нём просыпается. И хотя выбор действий не сильно богат – в штыковую пойти, как матросы первой гражданской, или хитрость какую измыслить – уже заработала голова. Даже задышалось легче.

– Давно за мной ходишь, старая? – спросил вторую гостью.

– От самой берлоги лесной. – Скрипнула та, немного откинув с лица капюшон. Череп пустыми глазницами внимательно рассматривал собеседника.

– А ну, как не захочу я с тобой пойти? – Озорно сказал, а сам костяшками пальцев хрустнул, точно боксёр перед боем.

– Кто же тебя спросит? – ухмыльнулась Кикимора. Принял во внимание ответ кузнец, но продолжил разговор со Смертью:

– Наверно, косу-то затупила о людские ребра?

– Почитай, лет сто не отбивала, – согласилась она.

– А если отобью да заточу – отпустишь? – Никола тем временем уже примирялся взглядом к косе. Кто знает, может, сейчас только ловкость да быстрота позволят справиться с двумя старухами.

– Вопрос не ко мне. – Смерть кивнула на хозяйку дома.

– Для неё у меня подарок особый будет. – Никола глаза сузил, чтобы не разгадали его намерения.

– Это что ты, красавчик, удумал? – всплеснула руками Кикимора. – Драку, что ли, затеешь?

– Зачем драку? Зубы тебе намерен вышибить.

– О Господи!

– Да ты, хозяйка, не бойся, – пояснил кузнец. – Не со зла. Помочь тебе хочу с гнилью расстаться. Улыбка твоя страшна очень. Точно упыриная.

Старухи удивлённо переглянулись, и Кикимора уточнила:

– Дантистом, что ли, работал прежде?

– Нет, как был кузнецом, так и остался. Но опыт в этом деле кое-какой имею. Выкую тебе железные, чтобы можно бревна перепиливать.

– Что-то я в толк не возьму… А как же они держаться будут?

– На присосках! А вживить решишь – своим мастерством пользуйся, тут я тебе не советчик. Или обратись к брату Лешего, деду Васюку, он по части здоровья дока великий. Свои-то зубы у него точно у жеребёнка – ровные да белые.

– Может, чистит чем? – спросила Смерть, и, открыв рот, залезла туда костяной пятерней. Похоже, у неё тоже имелись проблемы.

– Спросите потом. Ну, что, договорились? – С этими словами Никола подхватил косу, примерился, ладно ли лежит в руке, да принялся крутить ею, как хворостинкой, прямо перед собеседницами. Конечно, испугать их было трудно, но и это оказался маленький плюс в его сторону.

– Хорошо работаешь, – похвалила Смерть. – В помощники мне пойти не согласишься? – И хохотнула впервые за разговор. Похоже, тот налаживался.

– Пошёл бы, да своих дел невпроворот, – честно признался Никола.

– Ну, ладно, давайте чайку попьём, – спохватилась Кикимора. – Остынет.

Они хлебнули, взялись за баранки домашние.

– Давненько такой командировки не было, – откинувшись на спинку стула, произнесла Смерть. – Обычно всё впопыхах да второпях. Ни поговорить с человеком, ни посидеть с трубкой… Вжик поперёк грудины – и через плечо да на солнышко.

Оказалось, она ещё и курит.

– Ну, что, хозяйка, делать будем?

Кикимора, конечно, посомневалась чуток для приличия, но ведь невооружённым взглядом видно, как морщится, когда твёрдый кусок в дупло попадает. Махнула рукой – согласна.

– Посмотрим на твоё мастерство, кузнец.

Тот в ответ попросил:

– Давай молоток и зубило. Только договоримся – без подвоха. Не люблю я, когда в самый неподходящий момент пол под ногами моль съедает.