Адские врата

– Масло смени: слишком много дыма! – Выразительно сказала Оксана и сразу потеряла к нему всякий интерес, потому что в соседнем помещении послышались угрожающие крики. Наклонившись за вторым половником, поднялась девушка из-за плит медленно и грозно, точно богиня возмездия. Черти вначале опешили, а потом, увидев её обнажённый торс да подштанники, загоготали в четыре голоса. Похоже, им ещё не доводилось иметь дело с разгневанными ведьмами.

Оксана ощутила, как всколыхнулась у неё внутри неведомая прежде сила, так что между половников искра пронеслась. Сейчас ей даже надобности в них не было, потому как, поведи она бровью – по ее воле, кажется, сам воздух электричеством задышит. Но чертям невдомёк было. Продолжали они потешаться, тыкая, точно невоспитанные дети, пальцами в её раскачивающиеся яблоки грудей. Один даже острить пытался, сравнивая их с футбольными мячами – естественно, в пользу мяча. Это и послужило последней каплей.

Взмахнув руками, точно ангел крыльями, направили Оксана их на бесов, и сорвались с её половников молнии, опаливая шкуры и пробивая тщедушные тела. Взвизгнули черти, но новая волна огня настигла их на пороге, и они повалились друг на друга уже без чувств. И не видели, как победительница просто переступила через них, двинувшись дальше.

Вонь вокруг поднялась, точно поросят зарезанных на костре палили.

А тут ещё голоса раздались, и новые бесы отобедать явились…

Когда снова вышла Оксана в коридор, сверкая кошачьими зрачками и уже без всяких факелов прекрасно видя, что происходит в тёмных отводах, столовой больше не существовало. Догорающие скамьи, перевёрнутые и оплавленные железные печи, непроглядная пелена дыма, проедающая глаза – вот и всё, что она оставила за спиной.

14

Сделал Никола только пару шагов, напряжённый весь, хотя и подсказывает душа: честна с ним Кикимора – а стоит уже посреди собственной гостиной с огромным баулом за плечами. Вздохнул облегчённо, мешок на пол бросил. Тяжёлый, собака: разве что наковальни там нет, всё остальное, из сундука добытое, с собой забрал.

Но теперь про добро это думать времени нет, Оксана помощи дожидается. Поспешил кузнец в соседнюю комнату. Жена, как прежде, на их кровати общей лежит. Дыхание ровное, лицо бледное.

Боязно стало Николе: вдруг не получится? Но ведь не узнаешь, к делу не примерившись. Поднял он её, как пушинку, сам уселся на край, а тело положил на колени, будто выпороть собирался. Теплое, каждая неровность знакома до боли!

Руки Оксаны безвольно повисли. Голову он ей поддержал, а ладонью крепкой, благословясь, прицельно между лопаток и треснул.

Охнула девушка, а изо рта у неё – вот чудо! – кусочек яблока выпал. Покатился под кровать – там ему самое и место, с глаз долой!

Обрадовался Никола, вскричал:

– Оксанушка! Здравствуй!

Та зашевелилась, голову подняла, повертела ею из стороны в сторону, да на кузнеца посмотрела. Вгляделся он в глаза её темные – а там пустота. Вообще ни одной мысли, ни одного чувства. Будто ещё не проснулась девка.

– Золотце мое, пришла ли ты в себя? – Он притянул жену к себе, обнял горячо, а потом снова посмотрел в очи.

Она его узнала, потому что после некоторой паузы спросила ровным, даже равнодушным голосом:

– Долго ли я спала?

– Долго, Осанушка, долго. Почитай, полсуток. Утро уже.

– Дела делать надо. – И, поднявшись, направилась к столу, на котором ещё с прошлого дня продолжала лежать высохшая тряпка. Взяв её в руки, стала стряхивать на пол крошки и мусор. Обыденно так, по-простому.

Опешил кузнец. Нет, это не его жена! Она не могла бы чем-то заниматься, не узнав, как дела у мужа и где детишки.

– Послушай, душа моя! – Он осторожно взял её за локоть. – Наши дети в опасности. Чёрт утащил их с собой.

– Плохо, – согласилась Оксана потухшим голосом, но работу не оставила. – Когда вернуть обещал?

– Не обещал ничего, в том-то и дело! – Отчаяние снова овладевало Николой. Только думал с одной напастью разобраться, как переросла она в другую. Что-то Кикимора не договорила ему в рецепте!

И тут вспомнил он: обмолвилась старуха, что если не получится разбудить жену, материться он должен начать и поминать хозяйку болот нехорошими словами. Так кузнец и сделал! Не любитель он был по жизни матом ругаться, но тут постарался на славу. Выговаривал даже слова, которые с детства больше не слышал – и неологизмы переиначенные, и жаргонизмы адаптированные, и по фени целый список от «а» до «я».

Если всё правильно обещала Кикимора, должно было ей икаться начать без остановки до самого вечера. Зашипело что-то в воздухе перед головой кузнеца, потом туман сгустился, и на его фоне появилось лицо озорное девчушки с крепкими металлическими зубами, будто напоказ.

– Что случилось, мил человек? – спросила она. – Я даже задремать не успела.

– Неправильно подействовал твой рецепт! – пожаловался Никола. – Посмотри, что с Оксаной творится.

Туман, как есть облачком, повернулся в сторону, и через несколько секунд Кикимора ответила:

– Зря ты меня винишь, хлопец. Всё у тебя получилось. А то, что вернулась к тебе жена не целиком, вопрос другой.