Адвокат киллера

Эти мысли потрясают. Я стопорюсь, но затем решаю, что встретиться лицом к лицу с чем-то ужасным нужно быстрее. Все равно придется. Какой смысл оттягивать момент? Если вырывать из груди сердце, то не в замедленном режиме.

Следом за Виктором я ныряю в палату, чувствую запах лекарств и спирта, а когда вижу мертвого Габриэля на больничной койке – явно задушенного, – перед глазами разливается черная бездна, засасывает в себя глубже, глубже и глубже…

Тьма поглощает… останавливает пульс… дыхание…

«Я не стану убивать… я хочу быть частью тебя… я не оставлю тебя одну…»

Слова звучат в голове, как сломанное радио, они бесконечно повторяются, а я ничего и не вижу перед собой, кроме Лео… протягивающего ладонь прямиком из тьмы, которая вот-вот задушит меня окончательно.

– Эми!

Лед обжигает лоб.

Я разлепляю веки. Понимаю, что лежу в коридоре. На лавочке. Рядом стоит Виктор. И две медсестры.

– Выведите ее, – жестко требует Шестирко совсем не привычным для него тоном.

Меня под руки ведут в другое крыло.

Изо всех сил я стараюсь восстановить рассудок. Мы плывем по коридору. Мимо проносятся обрывки разговоров, белые стены, группы людей, между которыми медсестры лавируют.

– Мне нужно к Максу, – вспоминаю я. – Где он? Макс Краус! Где его убили?!

Я вырываюсь, размахиваю руками, как полоумная, и кричу, что мне нужно к телу друга.

– Ваш друг жив, – успокаивают меня.

– Мне сказали, что его убили!

– Нет, нет, – протестует медсестра. – Мальчик пострадал, пытаясь спасти отца от нападения, но он жив, уверяю тебя, дорогая.

– Так отведите меня к нему! – рыдаю я и от счастья, и от боли одновременно.

– К сожалению, он без сознания, – мягко сообщает медсестра. – Не стоит его беспокоить. Я думаю, что…

– Мне. Нужно. К нему! – верещу я задыхаясь.

Медсестры переглядываются.

– Ладно, только не кричите в его палате, – вздыхает одна из них, и я спешу за ней по лестнице на третий этаж.

Она не заходит в палату. Оставляет меня одну. Я глубоко дышу, пока мир вертится волчком. Стены комнаты сжимаются вокруг меня. Я таращусь на койку с пациентом, который обвешан трубками и бинтами, не сразу признаю, что этот человек – Макс. В палате слышно только пиканье аппарата.

Макс одет в белое, укрыт белым, окружен белыми стенами – словно от него осталась лишь пустота.

Я не знаю, что делать дальше. С трясущимися руками сажусь на стул перед Максом. Голова парня перемотана бинтами. Венера говорила, что он повредил руку и бедро. Видимо, по затылку он получил, когда защищал отца, и я надеюсь, что Лео не стал убивать его из-за обещания.

Однако сразу пугаюсь своих мыслей.

Какая разница?!

Он убил Габриэля!

Да, он пожалел Макса, но это не умаляет его вины!

Боже, как же хочется верить, что Лео одержим потусторонней силой, она завладевает им и заставляет убивать!

Как ни стараюсь увидеть в Лео монстра – не могу. И уничтожить к нему чувства… не могу. Готова прямо сейчас пустить себе пулю в лоб, лишь бы больше не издеваться над своим бедным сердцем.

Сжимая ладонь Макса, я кожей ощущаю дух Габриэля, уверена: он наблюдает за мной – за тварью, которая посмела явиться к его сыну. За той, кто чуть сама не лишилась жизни вчера ночью, а потом позволила виновнику целовать ее и… проклятье! Теперь каждая жилка отзывается болью.

Наши отношения – пример разрушительной любви, где страдает самое слабое звено.

Я…

Лео будет жить без меня. Он всегда так жил. А для меня расставание с адвокатом равносильно ядерной катастрофе, мой мир превратится в пепел и пустоши!

Вот почему я осталась с Лео, зная, что он киллер, осталась и после попытки убить Краусов, и после того, как оказалась на волосок от смерти. Это была точка невозврата для любого нормального человека! Для любого, кроме меня… глупой, наивной идиотки.

С Лео я погрузилась в иллюзорный мир. Я ослепла. Он обманывал с самого начала, присвоил меня как игрушку и говорил все, что я хотела слышать… но он бы не смог играть со мной, если бы я сама не позволила. Здесь Виктор прав.

Лео – болезнь.

Неизлечимая.

Смертельная.

Вирус, который поражает мое тело и вот-вот погубит.

Не в силах смотреть на Макса, я встаю и сажусь на подоконник, припадаю лбом к ледяному стеклу. За окнами завывает ветер.

Мне хочется увидеть Лео и высказать все, что накопилось, обвинить его в том, что он сломал мою жизнь, но ведь… я сама этого хотела… узнать его.

И не только внутренний голос, даже сам Лео твердил мне: «Ты совершаешь ошибку, ты будешь страдать». А я сплела невидимый кокон, заслонилась от всех наставлений. Теперь я обязана сделать то же самое, но наоборот – отгородиться от Лео ментальной стеной, вырезать все, что я к нему чувствую. Сжечь!

Я обвиняла Лео в аморальности, обвиняла в том, что он продал душу за деньги, а сама… тоже продала душу. Но не за деньги. Я сделала это за любовь.

Всхлипывая, рисую узоры на стекле. В окно дышит город. Серые крыши блестят в свете ранних звезд.

Я снимаю с шеи цепочку. Подарок Лео. Открываю окно. Ветер подхватывает мои волосы. По телу бегут мурашки. До пореза сдавливаю в руке кулон, протягиваю дрожащий кулак в окно, понимая, что вместе с этим золотом выбрасываю свое сердце.