Аэропорт. На грани катастрофы

С совершенно несвойственным ему проворством доктор пробежал по проходу и влетел в пилотскую кабину, на мгновение замер, оценивая ситуацию, и в тот же момент услышал, как внутренний голос ехидно прошептал: «Ты был прав – вот оно».

Командир обмяк в кресле, по лицу его струился пот и стекал за воротник форменной рубашки. Одну руку он прижимал к животу, другой давил на кнопку внутренней связи.

Байрд в два прыжка одолел расстояние до кресла, перегнулся через спинку и подхватил Даннинга, который едва слышно чертыхался сквозь стиснутые зубы, под мышки.

– Спокойствие, командир! Только спокойствие, – ободряюще проговорил Байрд. – Надо вас вытащить из кресла.

– Я сделал… как вы сказали… – прохрипел командир, мучительно выплевывая слова. – Но опоздал… Дайте что-нибудь, док… Быстрее… Надо держаться… посадить машину… Она на автопилоте… но надо сесть… сообщить Ванкуверу…

Губы его шевелились, но уже беззвучно, как ни пытался он что-то сказать. Затем глаза его закатились и тело обмякло.

– Мисс Бенсон, помогите мне его вытащить, – сказал Байрд.

Тяжело дыша, они с огромным трудом подняли командира с пилотского кресла и уложили на пол рядом со вторым пилотом. Байрд достал стетоскоп, а Дженет вытащила из шкафчика форменную куртку и плед. Как только доктор закончил осмотр, она соорудила для командира подушку и хорошенько его укутала, хотя и саму ее всю трясло.

– Доктор, вы можете сделать то, о чем он просил? Можете привести его в сознание, чтобы он сумел посадить самолет?

Байрд сунул стетоскоп в карман, взглянул на ряды индикаторов и переключателей, на двигавшиеся сами по себе рулевые колонки. В призрачном свете приборов лицо его выглядело сильно постаревшим и невыносимо усталым.

– Вы член экипажа, мисс Бенсон, так что скажу начистоту, – произнес Байрд таким суровым тоном, что девушка вздрогнула. – Готовы выслушать очень печальные факты?

– Да… Вроде бы да… – Как Дженет ни старалась, но все-таки не смогла скрыть тревогу.

– Очень хорошо. Если в самое ближайшее время не отправить всех пострадавших в больницу, то вряд ли я поручусь за их жизни.

– Но…

– Им нужны специальные манипуляции, внутривенные вливания, медикаменты. И в первую очередь командиру: он и так слишком долго держался.

– Ему настолько плохо?

– Его состояние близко к критическому, как и остальных.

– Что же нам делать, доктор? – еле слышно прошептала девушка.

– Сколько на борту пассажиров?

– Пятьдесят шесть.

– Сколько порций рыбы вы разнесли?

Дженет пожала плечами, пытаясь припомнить.

– По-моему, пятнадцать. В основном заказывали мясо, многие вообще не ужинали, потому что было поздно.

– Слава богу.

Байрд долго молчал, печально глядя на стюардессу, а когда вновь заговорил, голос его звучал резко, почти враждебно:

– Мисс Бенсон, вы когда-нибудь слышали о двойной вероятности?

– О двойной вероятности? Вроде бы слышала, но вряд ли знаю, что это такое.

– Я объясню. Двойная вероятность означает вот что. Наш единственный шанс остаться в живых – это обнаружить среди пятидесяти шести пассажиров того, кто не только сможет посадить самолет, но еще и не ел за ужином рыбу.

Его слова повисли в воздухе, когда они стояли и смотрели друг другу в глаза.

Глава 5 02.45–03.00

Когда до Дженет окончательно дошли слова доктора, ее охватило спокойствие, словно начавший действовать анальгетик. Она выдержала взгляд Байрда, прекрасно поняв молчаливый намек: шансов нет, их всех ждет смерть.

До этого момента девушка в глубине души отказывалась полностью принимать происходившее. Пока торопливо обходила пассажиров и пыталась успокаивать заболевших, ее не отпускало ощущение, что все это просто жуткий кошмар, страшный сон, где повседневный ход вещей вдруг причудливо преломляется в ужасную цепь событий, причиной которых стала неожиданная, но вполне логически объяснимая случайность. Внутренний голос твердил, что она может в любую секунду проснуться и увидеть сползшее на пол одеяло, а на тумбочке будет надрываться дорожный будильник, возвещая, что опять нужно вставать ни свет ни заря, потому что сегодня в рейс.

Теперь это ощущение нереальности происходящего как волной смыло. Она осознала, что все происходит наяву, происходит с ней, Дженет Бенсон, симпатичной двадцатиоднолетней белокурой девушкой, привыкшей к тому, что летчики и персонал аэропортов оглядываются ей вслед, когда она быстро шагает по пропитавшимся сосновым ароматом коридорам. Страх исчез – по крайней мере на время. Она вдруг вспомнила о своих родителях. Ведь может случиться так, что ее жизнь оборвется в секунды среди скрежещущего искореженного металла, а те, кто дал ей жизнь, ничего не почувствуют и продолжат мирно спать за много миль от нее.

– Понимаю вас, доктор, – взяв себя в руки, проговорила Дженет.

– Можно ли выяснить, есть ли на борту хоть кто-то знакомый с летным делом?

Она мысленно пробежалась по списку пассажиров, пытаясь припомнить фамилии, и ответила:

– Из авиакомпании никого. Об остальных… не знаю. Думаю, проще спросить пассажиров.