Афанасий Никитин

Что представляли собой тогда тверские улицы – нетрудно догадаться по такому, например, распоряжению. Предписывалось навести порядок возле всех обывательских домов. Убрать мусор и спиленные деревья с задних дворов, а свалки и горы мусора, которые убрать невозможно, закрыть заборами. Заборы при этом полагалось выстроить «единой фасадой», чтобы со стороны они выглядели ровненько, в линию. Самые жесткие административные меры были обещаны тем обывателям, которые разбили огороды на берегах Волги и препятствовали работе бечевников – специальных бригад, тянувших по реке корабли. Все огороды на маршруте городских бечевников безжалостно сносились или разорялись. Новый губернатор объявил войну и «холодным кузнецам», выносившим свои инструменты и приспособления прямо на дорогу, чтобы путники могли подковать лошадей, что называется, не сходя на землю. Кузнецам теперь предписано держать свои заведения на особо отведенной улице – которая, разумеется, получила название Кузнечной.

Названия улиц стали особой заботой немецкого принца, привыкшего к тому, что в городской топонимике должен быть безусловный порядок. Одно из распоряжений Ольденбургского касалось как раз изготовления табличек с названиями улиц и вывешивания их на фасадах домов, обращенных вовне – «дабы каждый путник исправно понимал». Описанию табличек посвящено несколько циркуляров – благодаря им мы теперь знаем, что адресные таблички на тверских домах изготавливались из светлого металла, а крепились к стенам домов четырьмя гвоздиками с медными шляпками установленного образца – пример немецкой дотошности! Благодаря этому мы теперь знаем, как назывались главные улицы Твери при Ольденбургском: Скорбященская, Рождественская, Миллионная, Набережная, Рыбацкая, Новгородская, Первая и Вторая Мещанские, Мироносицкая, Пятницкая, Ямская, Козьмодемьянская, Кузнецкая и Солдатская. Кстати, часть этих названий существовала еще со времен, когда в Твери жил Афанасий Никитин.

Разобрались и с уличной торговлей. Пряниками и пирогами в Твери теперь можно было торговать только на въезде в город со стороны Москвы. А вот если возле лавки находились «пустые короба, ржавые решетки, канавы и прочее», такие торговые заведения закрывались до приведения их в подобающее санитарное состояние. Ржевскому купцу Ветошкину, например, запретили торговлю после того, как проверяющие несколько раз находили в лавке «грязный товар».

Как всякий уроженец немецких земель, принц Ольденбургский, сделаем такое предположение, любил пиво. Но то, как была организована торговля и производство этого напитка в Твери, привело его в ужас. Поэтому неожиданно много постановлений губернаторской канцелярии посвящено пивной торговле. Прежде всего была произведена настоящая «пивная перепись», составлен реестр партикулярных пивных – то есть тех, которые варили пиво для городских нужд. Были определены лучшие пивовары губернии, и, например, купец Алексей Перхуров получил право поставлять свое пиво губернскому предводителю дворянства князю Гагарину (видимо, большому знатоку и ценителю пивных традиций). А другому купцу было запрещено торговать пивом в Твери, поскольку в его напитке несколько раз находили тараканов. И вообще организация пивной торговли теперь была поставлена на рациональную основу. С каждой варки («вари и полувари», как писалось в старинных документах) пивовары теперь платили налог. Запрещалось торговать пивом в розлив и с лотков, а также продавать пиво возле церквей. Интересные ограничения касались английских сортов пива – их разрешалось подавать исключительно в трактирах. Связано это было не с нелюбовью губернатора ко всему английскому, а с тем, что английским пивом тогда называли все темные сорта этого напитка, которые считались крепким алкоголем.

Георг Ольденбургский занялся и внешним видом тверских улиц, распорядившись засадить основные улицы деревьями. Причем сам определил, какие именно деревья следует сажать – осины, тополя и липы. Высаживать деревья предписывалось в «ранжирном порядке», чтобы они стояли как солдаты в строю – ровно, на одинаковых расстояниях друг от друга, и улицы приобретали ухоженный и почти парадный вид. «Насаждение древ» было объявлено безусловной обязанностью для всех домовладельцев, и губернатор строго предупредил – «против кого дома дерево засохнет, переменять его будет за свой счет». В городском магистрате, видимо, нашлись чиновники, решившие немного подзаработать на озеленении тверских улиц. Они не заплатили крестьянину Афросимову за 100 саженцев деревьев. Крестьянин написал жалобу губернатору, и тот немедленно распорядился оплатить его долг, а также уплатить крестьянину месячное жалованье чиновника, который «зажал» деньги за саженцы. В итоге Афросимов получил за 100 саженцев огромную по тем временам сумму, почти 200 рублей. И надо полагать, что чиновники магистрата более не рисковали ослушаться губернаторских распоряжений.

* * *