Афанасий Никитин

В годы нашествия Наполеона в Россию и после победоносного окончания Отечественной войны историк продолжал самоотверженно работать над главным трудом своей жизни – «Истории государства Российского». Карамзин начал печатание своей «Истории» под цензурой самого Александра I. Уже 28 января 1816 года он поднес императору первые восемь томов. «История» имела необычайный успех; ее первый тираж стремительно разошелся в 25 дней, и вскоре понадобилось новое издание.

В 1911 году, к столетию знаменитых «тверских чтений» «Истории государства Российского» Тверская ученая архивная комиссия постановила установить на здании Путевого дворца памятную табличку. К сожалению, эта доска не сохранилась до наших дней, но и сейчас можно видеть место, где она когда-то была. А 20 октября 1994 года в дни празднования юбилея Тверской ученой архивной комиссии была открыта мемориальная доска на здании Тверского Императорского дворца в честь события, состоявшегося здесь 17 марта 1811 – мемориальная доска с текстом: «Здесь, в Тверском Императорском дворце, в 1810–1811 гг. у Великой княгини Екатерины Павловны историограф НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ КАРАМЗИН читал главы из рукописи “Истории государства Российского” и передал императору Александру I Записку “О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях”».

В «Автобиографических записках» А. С. Пушкина зафиксировано основное событие за февраль 1818 года: «Прочел восемь томов Русской истории Карамзина с жадностью и со вниманием. Появление этой книги наделало много шуму… 3000 экземпляров разошлись в один миг. Все… бросились читать. Древняя история найдена Карамзиным, как Америка Колумбом». По словам князя П. А. Вяземского, «Карамзин – это Кутузов 12-го года. Он спас Россию от нашествия забвения… показал нам, что у нас отечество есть». Памяти Карамзина, «русских звучных дел правдивого писателя», А. С. Пушкин посвятил своего «Бориса Годунова». Злободневно звучат слова историографа: «Для нас, русских с душою, одна Россия самобытна, одна Россия истинно существует; все иное есть только отношение к ней, мысль, проведение… Мечтать можем о Германии, Франции, Италии, а дело делать единственно в России».

А спустя несколько месяцев состоялось первое знакомство Николая Карамзина с Афанасием Никитиным.

* * *

В VI томе «Истории государства Российского», впервые опубликованном в 1818 году, в главе VII читаем: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века. Может быть, Иоанн и не сведал о сем любопытном странствии: по крайней мере, оно доказывает, что Россия в XV в. имела своих Тавернье и Шарденей, менее просвещенных, но равно смелых и предприимчивых; что индейцы слышали об ней прежде, нежели о Португалии. Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш Тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их веры».

Как именно произошло обнаружение этого необычного литературного памятника? Вот что писал тверской архивист В. Середа: «Николай Михайлович Карамзин сидел в библиотеке Троице-Сергиева монастыря и методично просматривал рукописи из библиотечного собрания. При одной летописи он прочел текст, начинавшийся со слов: “Господи Иисусе Христе! Сыне божий, помилуй мя, раба своего грешнаго Афонасья Микитина сына. Се написах грешное свое хожение за три моря”. “Хождение за три моря” Карамзин поместил в конце 6-го тома “Истории государства Российского” вместе с другими “достопамятностями” Иоаннова века».

Сам Карамзин об обстоятельствах своего открытия сообщил в небольшом примечании: «Я нашел их (т. е. записки) в библиотеке Троицы Сергиева монастыря при одной летописи в четвертку старинного письма». После этого историк приводил большой фрагмент произведения «для примера в слоге», а далее в своем переложении предлагал читателю фрагменты «Хождения».

Карамзин также ссылался на Львовскую летопись, где в записях, относящихся к 1475 году, есть такое упоминание: «Того же году обретох написание Офонаса тверитина купца, что был в Ындее 4 годы, а ходил, сказывает, с Василием Папиным. Аз же опытах, коли Василей ходил скречаты послом от великого князя (я же расспрашивал, когда Василий Папин был с кречетами послан послом от великого князя. – В. Т.), и сказаша ми за год до казанского похода пришел из Орды; коли княз Юрьи под Казанью был, тогда его под Казанью застрелили. Се же написано не обретох, в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындеи (т. е. не нашел в записях, в каком году Афанасий отправился в Индию и в каком году вернулся. – В. Т.), а сказывают, что деи Смоленьска не дошед, умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы те тетради привезли гости к Мамыреву Василью, к диаку великого князя на Москву».