Афанасий Никитин

Мы уже упоминали о человеке, благодаря которому «Хождение за три моря» оказалось в древлехранилище Троицкой лавры. Теперь же следует поговорить о Василии Мамыреве подробнее. Родился он, по сведениям историков, в 1432 году, благодаря своим способностям стал писарем великого князя Ивана III, а в 1471-м был пожалован в дьяки Посольского приказа, где ведал казной, тайной и официальной дипломатией. Как поговаривают, был заодно и первым «директором» секретного сыска Московии. Как уже говорилось, дьяк получил «тетрати» с текстом «Хождения» Афанасия Никитина от русских купцов, которые были захвачены в Крыму турками, выкуплены и возвращались домой. Выкупленные «гости» ехали на Русь через тогдашние литовские владения – Киев и Смоленск. Вероятно, они отдали записи Никитина Мамыреву как самому высокопоставленному государственному чиновнику, считая, что «тетрати» представляют интерес для властей. Мамырев, разумеется, не мог оставить столь редкостный документ без внимания. Но что именно он с ними делал, осталось неизвестным. Возможно, пытался расшфировать и наверняка отдал переписчикам, чтобы сделать несколько копий. Оригиналы пылились несколько десятков лет в Посольском приказе, потом переехали на хранение к монахам Троице-Сергиева монастыря. Те внесли этот факт в летописи как событие особой важности, но потом о «Хождении за три моря» забыли на три века. Так или иначе, но для нас самым важным остается тот факт, что при содействии Василия Мамырева драгоценные «тетради» путешественника в том же 1475 году были внесены во II Софийскую летопись – то есть в официальную государственную хронику.

Имя Мамырева еще не раз появлялось на страницах русской истории – например, в 1486 году после очередного пожара был «срублен град Володимер, а рубил дьяк Василий Мамырев». Но вскоре город опять сгорел, и в 1492 году «послал великий князь дьяка своего Василия Кулешина рубити города Володимера древяна по Васильеву окладу Мамырева и срубиша его в 2 месяца». Сам Мамырев уже не мог принять участия в восстановительных работах – к тому времени он находился в числе схимников Троице-Сергиевского монастыря под именем инока Варсонофия и был близок к кончине. Чернец Варсонофий умер в 1491 году «июня в 5 день», о чем было помещено подробное сообщение в Вологодско-Пермской летописи. Исследователи до сих пор не задумывались, как объяснить это совпадение – что «Хождение за три моря» оказалось в древлехранилище Троице-Сергиевого монастыря, где их и обнаружил Карамзин, и в том же монастыре окончил свои дни бывший дьяк Василий Мамырев. Вполне справедливым может быть предположение, что Мамырев завещал свой личный список «Хождения» библиотеке монастыря.

Так или иначе, но обнаруженные Карамзиным сведения о том, что еще до Колумба, до Васко де Гамы, который считался первым европейцем, добравшимся до Индии, там уже побывал тверской купец, вызвали некоторый ажиотаж в кругах российских историков. В 2017 году в журнале «Коммерсант-Власть» в статье «Ход конем за три моря» об этом событии сообщалось так: «В 1817 году Николай Карамзин поместил в VI томе “Истории Государства Российского” заметку о посещении Индии Афанасием Никитиным. К практическим результатам вояжа тверского купца историк отнесся весьма скептически, ведь ни экономических, ни политических последствий эта экспедиция не имела. Ее единственным полезным итогом Карамзин считал то, что был создан такой занятный памятник, как “Хождение за три моря”. Но сам факт того, что русский человек раньше всяких там португальцев добрался до Индии, приводил Карамзина в восхищение. “В то время как Васко де Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш Тверитинин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их веры”. Отзыв Карамзина весьма показателен. Автор “Писем русского путешественника” увидел в Афанасии Никитине родственную душу, с удовольствием пересказал его путевые заметки, но не попытался вписать их в исторический контекст. И его можно понять. В XV веке Россия не имела никаких отношений с Индией. Путь туда был неудобным до такой степени, что считать экспедицию Афанасия Никитина разведкой на предмет новых рынков невозможно. Однако “Хождение” свидетельствует о том, что в XV веке на Руси имелось значительное количество энергичных купцов, которых судьба заносила в самые неожиданные места, а одному из них удалось не только вернуться, но и составить путевые заметки».

* * *

До фрагмента о тверском купце Афанасии Никитине Тверь в сочинении «История государства Российского» упоминается впервые при описании нашествия на Русь войска Батыя, битвы на реке Сити и попытки татар взять Новгород. После этого Тверь постоянно присутствует в «Истории» вплоть до шестого тома, посвященного годам правления Ивана III. Про Тверь упоминается в первой и четвертой главах, в которых как бы мимоходом говорится о ее подчинении Москве (гораздо больше места, что вполне справедливо, уделено борьбе великого князя со строптивыми новгородцами).