Афанасий Никитин

Вот еще одна важная деталь. Русский историк Владимир Успенский в книге «Семиотика истории» пишет: «Поскольку слово “земля” по-русски объединяет абстрактное и конкретное значение, означая как территорию (terra), так и материальную субстанцию (humus), русские купцы, отправляясь в путь, как правило, брали с собой щепоть родной земли, обыкновенно они носили ее в ладанке на шее, рядом с крестом». Скорее всего, Афанасий и его спутники тоже так поступили.

В Костроме, сообщает Никитин, он снова делает остановку. «В Костроме опять пришлось остановиться, чтобы взять пропуск за границу, – скоро кончались русские владения», – уточняет Е. Мирожина в книге о путешествии Афанасия Никитина. В Нижнем Новгороде, последнем крупном городе на русской земле, остановились ждать посла Василия Папина, но не дождавшись, поплыли без него. Здесь к ним присоединился персидский посол Хасан-бек с «тезиками» (так называли восточных купцов), членами посольства ширваншаха и подарками от князя московского.

Перед этим была еще одна остановка: благочестивые тверские купцы посетили обитель Макария Калязинского, очень важного в те времена для тверской земли церковного деятеля. Надо учитывать, что сегодняшняя Волга сильно отличается от Волги XV века: тогда на ней еще не было водохранилищ, искусственных морей, шлюзов и гидроэлектростанций. К тому же многие плохо представляют карту Волги, представляя, что Афанасий Никитин сел на корабль в Твери – и, никуда не сворачивая, поплыл на юг прямо до Астрахани. На самом деле Волга в своем верхнем и среднем течении является, пожалуй, самой сложной для судоходства рекой. Сначала, от Твери до Дубны (которой в XV веке еще не существовало) приходится идти на юго-восток, следуя сложным изгибам волжского русла. К тому же из-за постоянных поворотов путешественников ждут перекаты, плесы, мелководные участки. Поэтому в последние сто лет для регулирования водосброса Волги на этом участке построены сразу два крупных водохранилища – Рыбинское и Иваньковское.

От Дубны Волга поворачивает на северо-восток, начинаются еще более сложные для судоходства условия: каменистые осыпи и высокие берега, не дающие пристать кораблям, извилистое русло, и даже летом встречаются глыбы нерастаявшего грязного льда, торчащие из воды. Примерно на пятый день после отплытия из Твери корабли достигали Калязина (который сегодня также стоит на берегу крупного водохранилища – Угличского моря). В Калязине, пишет Афанасий, «пришел я в монастырь калязинский к святой Троице живоначальной и святым мученикам Борису и Глебу. И у игумена Макария и святой братии получил благословение».

Макарий Калязинский – первый уроженец тверской земли, причисленный к лику святых. А в середине XV века – пожалуй, самый популярный священник в этих местах. В миру его звали Матвей Кожин, родился он в селе Гридцино (впоследствии Грибково, а сегодня это село называется Кожино) в семье знатного боярина. Само происхождение фамилии Кожин связано с подвигом, совершенным одним из предков Макария: якобы он в битве в одиночку одолел татарского сотника, привезя в лагерь в качестве доказательства кусок кожи, вырезанный из седла его коня. Родители Матвея Кожина были людьми богомольными, но старшего сына собирались отдать в военную службу. Но тот с детства читал богословские книги, и считал высшим жребием монашескую жизнь. В монашество будущий Макарий пришел необычным образом. В 22 года он женился, взял в жены девицу Елену Яхонтову из знатного боярского рода. Молодые люди еще во время венчания принесли друг другу обет: если кто-то из них умрет, оставшийся супруг примет монашество.

Спустя три года во время «морового поветрия» (это была одна из эпидемий чумы, регулярно посещавших Русь в Средние века) скончались оба родителя Матвея Кожина и его молодая жена. «И двадцатипятилетний Матфей оставил временное, взыскуя вечного, и поступил в находивший неподалеку Николаевский Клобуков монастырь, где постригся с именем Макарий», – сообщается в его житии. Но и здесь ему не было покоя, и Макарий решил жить в одиночестве. Молодой инок выбрал место в лесу в 18 верстах от Кашина, неподалеку от Волги, между двух небольших озер. Здесь он поставил небольшую келью и зажил в ней один. Никто не мешал его подвигу уединенной молитвы. Дикие звери приходили к нему, и Макарий делил с ними скудную пищу. Вскоре информация об одиноком молодом отшельнике, который живет в лесу, достигла окрестных городов. И в лесную келью к Макарию стали приходить люди, которые также, как и он, хотели стать иноками, жить в уединении, посвятить жизнь скромному труду и молитве. Макарий никому не отказывал, и спустя какое-то время уединенная келья превратилась в монастырь, а он стал его игуменом.