Афера по-английски (СИ)

Но его слова впитались в пустую квартиру, оставленные без ответа.

— Отец? — Озборн снял свои туфли и направился вглубь квартиры.

В квартире было очень тихо, что не на шутку насторожило молодого человека. Его отец всегда тяжело и громко дышал, а всё из-за проблем с лёгкими. Заглянув в небольшую комнату мужчины, Габриел заметил тело отца, что висело под потолком на старенькой белой простыне. Мужчина безжизненно висел на люстре, крепко сжимая лист бумаги в своей руке.

— Отец! Отец! — молодой человек бросил свой саквояж и подбежал к ногам отца, чтобы поднять его.

«Это поможет ему вновь дышать, ничто не будет сдавливать горло», — думал Озборн, крепко обхватывая старые и хрупкие ноги отца.

— Отец, за что ты так со мной?

Дорогой Гейб, мой любимый сынок. Я люблю тебя сильнее кого-либо на этой земле. Ты единственный, кто остался у меня. Я так горжусь твоими успехами. Но я не могу выдержать той ноши, что я принял на себя. Я совершил большую ошибку, которую не могу перенести. Думаю, я уже слишком стар, и мне пора отправиться к твоей матери на небеса.

***

Габриел медленно шёл вдоль улицы, всматриваясь в лист бумаги. Это было свидетельство о смерти отца, что он получил сегодня. Прошло уже три дня с похорон отца, а молодой человек до сих мор не смог найти в себе силы, чтобы продолжить этот путь. На работе он взял длинный отпуск, чтобы привести мысли в порядок, но, кажется, эта тишина в пустой квартире душит всё сильнее. Затронет ли Англию экономический кризис, Озборна больше не волновал, ведь он уже потерял очень много. В Скотланд Ярд тоже более не было желания идти, как минимум мысли были не об этом. Даже если этот Клиффорд Голдман и взял деньги бедных людей, он тоже обанкротился, поэтому он не сможет вернуть деньги отца, ни фунта.

Подойдя к своему дому, Габриел услышал чей-то приглушённый голос рядом.

— Боже, какой ужас! — послышался женский голос, что переговаривалась со своей подругой в соседнем переулке. Женщина держала в своей руке хлеб и наклонилась к уху подруги, - бедные люди, что вложили свои деньги в этот банк, теперь то он обанкротился.

— Что за банк? — интересовалась вторая женщина.

— Английский, владелец которого Клиффорд Голдман. Ты что не слышала? Голдмен назвал себя и свой банк банкротом, поэтому он не сможет выплатить компенсацию.

— Неужели Голдман? Но мой муж видел его на пароме вчера.

После этих слов Озборн поднял свою голову и аккуратно прислушался.

— Паром? И куда следовал этот паром?

— В Америку.

Не дослушав дальше, Габриел поспешил подняться в свою квартиру. Как только он оказался за дверью, молодой человек схватил подставку с двумя чёрными зонтами и швырнул её подальше от себя.

«Так этот Клиффорд Голдман совсем не обанкротился. Он украл все деньги вместе с золотом и со всем этим сбежал в Америку, — Озборн перевернул столик, что стоял рядом, —

значит, он украл и деньги моего отца».

Мысли стали путаться в голове молодого человека. Теперь понятно, почему это банкротство казалось таким странным, потому что оно выдумано. Теперь всё складывается, теперь всё стало на свои места. Этот Голдман не глуп, воспользовавшись подходящей ситуацией с крахом биржевого рынка и банкротством американского банка, он крадёт несколько миллионов фунтов стерлингов. Наверняка он здесь же, в Англии, купил доллары, так как фунты стерлингов сейчас нестабильны, и теперь он с этим богатством сможет начать новую жизнь в Америке, там где его точно искать не будут.

То что этому Клиффорду Голдману удалось провести такую аферу, очень злило и раздражало Габриеля Озборна. И единственное, что приходило ему на ум — это месть. Месть его же оружием.

***

— И это всё, что есть на Клиффорда Голдмана? — Габриел сидел в офисе Скотланд-Ярда, в небольшом кабинете. Здесь работал его старый школьный друг, на которого Озборн мог положиться в самые трудные времена. Именно эти времена, молодой человек и называл трудные. Сейчас Габриел не знал к чему ему стремиться в этой жизни, перед его глазами только и витали мысли о месте. Желательно жестокой, Озборну безразлично, как он будет жить дальше, лишь бы утихомирить своё сердце, что готово было вырваться из грудной клетки из-за ярости и гнева.

Молодой человек разместился на стуле с чёрной кожаной обивкой и, закинув ногу на ногу, стал перечитывать бумаги, что подсунул ему его старый друг.

— Он порядочный гражданин, что ты хочешь на него нарыть? — мужчина, что сидел напротив Габриеля подправил жилетку на своём немалом животе и посмотрел на своего друга.

— Я же уже тебе сказал, он виновен в смерти моего отца. Я хочу отправить его за решётку, — Озборн закрыл личное дело Клиффорда Голдмана и откинулся на спинку стула.

Офицер же как можно быстрее взял папку с личным делом в свои руки и спрятал в ящик деревянного стола.

— Меня могут уволить за то, что я раскрываю личную информацию граждан посторонним лицам, — мужчина снял фуражку с лица и устало потёр лоб, что немного вспотел под головным убором.