Аферист

Втроем мы пошли смотреть дом вдовы. Ольга Филипповна ждала нас. На первом, кирпичном этаже была просторная кухня с подсобкой и две комнаты. На втором, бревенчатом, три большие комнаты. Кирпичная стена толщиной почти в метр, а вот сруб запущен. Крыша протекла и он начал гнить, да так, что хоть заново ставь. Баня рядом с домом. Тоже почти полностью сгнила. Зато место удобное.

Пока мы смотрели дом и его окрестности, Алена увела хозяйку в комнату. Они заперлись. И появились почти через час обе в слезах. Ни слова не говоря, невеста обняла меня и уткнулась в грудь, потом подняла свои серые припухшие глаза:

— Ей негде жить будет. Она бинты для вас может кроить. И пеленки.

— Швея?

— Модистка. От мужа долги остались. Она выплатила почти все, но в такое вот положение попала.

— Нам как раз нельзя оставлять дом без присмотра, правда? — обернулся я к Сергею.

— Безусловно. Да и умение кроить пригодится.

— Мы покупаем ваш дом за пятьсот рублей, — обращаюсь я к вдове, — оговариваем ваше право на проживание в нем в течении неустановленного срока, пока Сергей Павлович будет владельцем. Кроме того, нанимаем вас старшей лаборанткой с жалованием в двадцать рублей в месяц. Подчинятся будете господину Петрову по линии науки. А с моей Аленой общий язык уже нашли, как я вижу.

Вдова в слезы и на колени. Быстро это пресекаю и поясняю, что она теперь член нашего маленького научного общества. Ее эмоции понятны. Уездный доктор от государства получает четыреста рублей, если по первому разряду. Уездный лекарь — сто восемьдесят. В год. Так что у нее получится очень неплохо для одного. И жилье искать не надо.

Алена от Ольги Филипповны не отходит. И хорошо. Решили, что завтра они сходят к поверенному, Викентию Ивановичу, и она представит Алену, как свою дочь. Потом покажется с ней в людных местах.

Иногда женщин не поймешь. На кого-то фыркают, как кошки, с кем-то сходятся вместе — водой не разольешь. Дамы вместе сходили сначала к Викентию Ивановичу, передали от меня сто рублей, потом в полицию встать на учет. Теперь Алена — мещанского звания девица Елена Петровна Касьянова, двенадцатого августа одна тысяча восемьсот пятого года рождения.

Дата рождения удивительным образом совпала с Аленкиным, и теперь вдова называет ее доченькой.

А меня названный братец утащил на врачебный прием. «Мне тридцать два года, но я признаю тебя за ровесника, — откровенничал он, — у меня есть предположения, но чтобы не стать гадалкой, позволь еще понаблюдать. А там и ты что-нибудь вспомнишь. А сейчас пойдем со мной к больным. Посидишь рядом».

Рядом я не усидел. В основном, шли крестьяне, чиновники, мелкие купцы с расхожими проблемами: головные боли, спины, расстройства пищеварения разного рода. Другого рода была курация — более знатных больных на дому. Здесь и меланхолия, и туберкулез, и подагра. При болях налево и направо прописывалась опийная настойка тому, кто мог ее купить. Плюс разные примочки, компрессы, припарки.

— Аспирин ему, — буркнул я, когда приказчик пожаловался на лихорадку, — или ивовый отвар.

— Пил, нутро воротит, сил нет, — приказчик тяжко дышит.

— Обильное питье с малиной, — продолжил я мысль.

— И обертывание простыней, — добавил доктор.

А он молодец. Нашел, чем меня пронять. После десятка больных я втянулся в процесс. Даже вывих помог вправить. И простейшие стереотипы прошлой жизни дали о себе знать. Лето, температура, ел ягоды и первые яблоки, поноса нет.

— А что, уважаемый, яблоки мыл? — уточняю детали.

— Почто их мыть? Чай, не падали.

— А ну как птичка капнет? Было?

— Так немного. Обтер, и кончено. Такое нашему брату не во вред.

— Раздевайся.

Доктор хрипов не нашел. Трубка Лаеннека весьма качественно позволяет слушать дыхание. Я осмотрел лимфоузлы, живот, горло. Инфекция. Течет тяжело, но справиться можно. Антибиотиков нет.

— Орнитоз, скорее всего.

Доктор молчит. Я с него взял обещание не задавать вопросов, если услышит непонятные слова. Но после приема мне покоя нет.

— Что такое аспирин? — категорично спросил он меня дома.

— Таблетки такие, — вздохнул я.

— Что такое таблетки?

— Тяжело в деревне без нагана.

— Это кто?

— Поговорка. А таблетки, это лекарственная форма.

— В Америке или в Китае?

— Пожалуй, в Китае, — согласился я, припоминая самодельные пилюли из китайской медицины.

— Значит, получилось вспомнить? Я был прав. Возможно, ты был учеником великого лекаря. Впрочем, это шутка. Даже не догадка. Но все твои оговорки имеют под собой весьма серьезные основания. Прошу вспомнить. Ты же, как и я, лечил больных!

— Пока вспоминаю только о еде.

Колокольчик требовательно зазвенел. На столе через десять минут оказались жульен, котлеты, курица, отварной картофель, политый обильно топленым маслом, бутылка красного вина. Очевидно, у Сергея был план. Вон, как расстарался. Несмотря на то, что местная элита держит его за своего, в быту живет брат небогато. И двести пятьдесят рублей в долю на покупку дома — очень серьезное вложение. Но я не спорил, так лучше для обоих.

Мы приступили к трапезе. Вино оказалось сухим красным. Я не любитель, но за компанию бутылку уговорили. Появилась вторая.