Афганские сказки и легенды

А этот Сухейли много слышал о красоте Тано. Тано и правда была необычайно красива. И Сухейли страстно пожелал ее. Он очень хотел ее увидеть, но ему никак не удавалось. Тогда Сухейли сказал ей:

– Тано! Покажи свое лицо!

Тано не оставалось ничего другого, как откинуть чадру и показать ему лицо. Когда Сухейли взглянул на нее, он тотчас влюбился по уши.

Наконец он сказал:

– Отдайте мне Гульмакый. А Тано говорит ему в ответ:

– Не надо, ведь она моя невестка. Лучше вместо нее увези меня. А ее не увози.

Сухейли это пришлось по душе, и он согласился. Но у него был один приближенный, который обратился к Сухейли:

Сухейли! Тано розовая, а Макый белая,
Тано – сундук с золотом,:
Макый – как жемчужное ожерелье.

То есть: «Не оставляй ни белой Гульмакый, ни розовой Тано». И Сухейли сразу же твердо потребовал Гульмакый. Ладно, он их вынудил, и они со слезами отдали ему Гульмакый. А Сухейли затаил против Гульмакый в сердце злобу и погнал ее босую вперегонки с конем. На крыше крепости стояла маленькая девочка – сестра Мир-вали и смотрела им вслед. Когда она увидела, как бежит Гульмакый, сердце ее сжалось от боли. Она бросилась в комнату Мир-вали и обратилась к нему так:

Если эта крепость крепка,
Почему же гонят Гульмакый?
Мир-вали! Что за горе приключилось с тобой?

Мир-вали открыл глаза: «В чем дело?» И его маленькая сестра рассказала ему, как Тано открыла свое лицо Сухейли, а тот угнал босую Гульмакый. Рана у Мир-вали уже почти зажила, надо было подождать всего несколько дней. Но у него не было сил терпеть. Вскипел он, вскочил с постели:

– Как! Враг угнал моих женщин. В мою крепость вошел враг! Нет, не перенесу я такой жизни. Такое бесчестье я не потерплю и такую жизнь не приму.

Встал он с постели, обвязал живот, оседлал Прангая и запел:

Матушка! Пришел мой час,
Настало время – я еду сражаться,
Паланкин с невестами остался на поле.

То есть: «Отец мой умер, Муса-джан исчез – сейчас пришел мой черед. Бог знает, вернусь ли я, вы же остаетесь в крепости одни!» Простившись, он выехал из крепости.

А Сухейли гонит по дороге Гульмакый. Оглянулась она назад и увидела, что перед крепостью клубится пыль, очень обрадовалась Гульмакый в душе и запела:

Если клубится пыль у стен крепости,
О великий боже,-
Это Мир-вали выводит Прангая.

Потом она запела так:

Если позову я друга,
Если услышат просьбу Макый,
Сюда прибудет Мир-вали на Прангае.

Сухейли услышал слова Гульмакый, обернулся назад, глядит – а у него за спиной пыль дымом клубится, кто-то скачет за ним следом. Он подумал: «Она, видно, меня обманула, не иначе как она выдумала какую-нибудь уловку против меня». Но тут как раз настиг их Мир-вали. Однако Сухейли быстро схватил Гульмакый за руку, посадил к себе на коня и поскакал в сторону. Отъехал с дороги и раскинул палатку в низине. Мир-вали был ранен, не мог скакать так быстро. Он потерял их из виду и не знал, куда они скрылись. И он тоже расположился в низине. Он был еще мальчик, очень устал и запел поэтому такую песню:

О великий боже, здесь заросли камыша.
Боже, дай мне прожить столько,
Чтобы увидеть своими глазами Сухейли и Макый.

А палатка Сухейли была неподалеку. Когда Сухейли услышал эту песню, он подумал: «Вот и Мир-вали объявился! Никого больше нет, он может меня убить. Нет, надо спасаться, бежать отсюда». И вот он оставил Гульмакый, а сам поскакал прочь галопом.

Подъехал Мир-вали, видит одну Гульмакый, а Сухейли нет. Мир-вали спустился в овраг, сказал Гульмакый: – Садись на коня, мне за спину. А она в ответ:

– Нет, ты ранен, тяжело тебе будет так ехать. Я пойду с тобой пешком.

Мир-вали продолжал настаивать: Садись на коня!

Когда Мир-вали вынул ногу из стремени – ведь Гульмакый женщина – и она стала взбираться на коня, нога у нее скользнула, и она толкнула Мир-вали в спину. И тут из его раны выпали челюсти муравьев и рана снова раскрылась, а внутренности выпали. Мир-вали упал с лошади, испустил дух и умер. Да простит бог всех героев, храбрых, как львы!

Гульмакый проплакала некоторое время, а потом подумала: «И этот тоже умер! Вали-джан умер, Муса-джан сошел с ума и исчез, – никого у нас не осталось. Видно, придется мне отдать себя в руки Сухейли».

Тогда она вытащила Мир-вали из оврага, а Сухейли еще не скрылся из виду, и вот она обратилась к нему:

Сухейли, ты свернул свою палатку,
Не беги, вернись!
Улетела душа Мир-вали,
Когда он наткнулся на седло.