Африка африканеров

Позже я узнала, что после издания в 1953 г. закона «об образовании банту» 85 % школ для африканцев, находившихся прежде на попечении миссионеров, попали под контроль министерства по делам туземцев. Образование, которое получают там банту, весьма посредственное. Английский язык в этих школах запрещен, обучение там ведется на одном из десяти африканских языков страны. На английском и на африкаанс ребятишкам полагается знать ровно столько слов, сколько требуется для того, чтобы понять приказания белых.

В 1953 г., когда прошел закон «об образовании банту» Фервурд, бывший в то время министром по делам туземцев, заявил:

— Я преобразую всю систему образования так, что туземцы будут приучаться с детства к мысли о том, что для них нет равенства с белыми. Следует сменить всех учителей. Люди, которые верят в равенство, не могут быть хорошими преподавателями… Африканские дети должны научиться только тому, что позволит им жить в их собственном обществе… Для банту не может быть места в европейском обществе, они нужны лишь для выполнения некоторых видов работ… Зачем же обучать их таким вещам, которые ни при каких условиях не могут им понадобиться? Зачем учить африканского ребенка математике? Его следует учить таким вещам, которые помогут ему приспособиться к жизни.

Таким образом, главное в школах для африканцев — это библейское учение, исправленное и дополненное к тому же пасторами голландской реформатской церкви.

Кроме того, если для белых детей введено теперь бесплатное обязательное образование, то для африканцев оно платное и совсем не обязательное. Согласно закону, принятому в 1958 г., каждый взрослый африканец мужского пола, кроме всех прочих налогов, обязан вносить ежегодно три с половиной ранда (т. е. двадцать три с половиной франка) в «фонд школьного образования для туземцев». А с 1960 г. такой же налог взимается с работающих африканских женщин. Строительство школ ведется за счет африканской общины, а если школа уже существует, родители учащихся обязаны вносить арендную плату. Ремонт делается тоже за счет родителей. Все школьные принадлежности также оплачиваются ими. Подсчитано, что начальное образование африканского ребенка обходится его семье в три раза дороже, чем семье белого ребенка. А между тем заработок любого африканца во много раз меньше заработка самого бедного белого.

Вот почему так мало африканских детей имеют возможность получить среднее образование. Два года назад, например, 72 % учеников обучалось в первом классе, 24,9 % в двух последующих и только 2,9 % в последнем классе.

Не хватает африканских учителей[28]. Условия работы в школах невыносимы. В резерватах ребятишки вместо парт используют собственные коленки. Столовых, как в былые времена, теперь не существует, деньги, предназначенные на их содержание, идут в уплату учителям, и ребята, измученные дальней дорогой и голодом, не в силах ничего воспринимать. Учеников слишком много и учиться приходится по сменам. Так что в день получается не больше трех часов занятий. «Мы не располагаем средствами, — заявил Фервурд, — и не можем платить учителям за то, чтобы они присматривали за детьми. Трех часов уроков вполне достаточно, на большее африканский ум все равно не способен».

Хотите знать цель, которую преследует правительство? Свести до минимума число африканцев, которые могут выдержать экзамен при поступлении в университет.

— У нас в Претории, — рассказывает Паула, — слишком низок интеллектуальный уровень студентов, и в этом наше несчастье.

Я спрашиваю, в чем же причина.

— Нас слишком мало, поэтому берут всех подряд, без всякого отбора, — отвечает она, не давая себе труда подумать.

— Как это мало? Ведь в Южной Африке более семнадцати миллионов жителей?

— Я имею в виду белых, — говорит она.

Один преподаватель, решивший ради собственного интереса провести опрос в одном из лицеев Дурбана, пришел к выводу, что интеллектуальный уровень в южно-африканских школах для белых несравненно ниже, чем в любой другой стране. Мало того, большинство студентов, поступивших в университет, после окончания его смогли бы устроиться на работу где-нибудь заграницей лишь в соответствии с их реальным уровнем развития, т. е. в качестве подсобных рабочих или кем-нибудь в этом роде.

Господин Стреенкамп, один из директоров Южно-Африканского фонда в Йоханнесбурге, говорит мне, что националисты вообще не любят слова апартхейд, ибо знают, что его ненавидят во всем мире. Они якобы предпочитают английский его перевод «Separated development» (раздельное развитие).