Африка африканеров

— Неправда, нам никто не поможет, и мы это знаем. Великобритания, Соединенные Штаты, Франция поддерживают Южную Африку, торгуют с ней. Другие африканские страны тоже не в силах нам помочь, им самим нужны деньги. Иногда мне кажется, уж лучше бы на нас бросили атомную бомбу, тогда все разом бы и кончилось…

Она показывает мне свой пропуск.

— Разве это похоже на удостоверение личности? У собак и у тех куда лучше. Мы существуем лишь постольку, поскольку у нас есть хозяин, да и то только в том случае, если мы платим налоги. А если с нами что-нибудь случится, нашу семью даже не поставят об этом в известность, это представляет интерес лишь для того, ла кого мы работаем.

Она продолжает:

— Если бы вы только знали все, что творится в П. Ни одной ночи не обходится без облавы. Два дня назад полицейские явились в два часа ночи, причем не полицейские П., а кейптаунские, да не одни, а вместе с вооруженными белыми добровольцами. Администратор не хотел их пускать, но что он мог поделать? Они высадили в домах окна и двери и стали проверять всех жителей, одного за другим. Арестовали кучу людей. Одну женщину забрали вместе с двумя детьми, она не видела мужа пять лет (он только что вышел из тюрьмы) и три дня назад тайком приехала сюда. Девушку, которая работает у белых в Сипойнте, в двадцати километрах отсюда, тоже забрали, она приехала в гости к друзьям, а вернуться к хозяевам нс успела, было слишком поздно. Арестовали молодого человека, который остался ночевать у своей невесты без разрешения полиции. А вот вам еще один случай: к повару знаменитого клуба «Килвэн Гров» приехала жена с больным шестимесячным ребенком, она не успела предупредить полицию, что останется еще на несколько дней. Ночью ее забрали, малыш умер от холода в полицейском участке. Я могла бы целыми днями перечислять вам все наши несчастья.

Она предлагает нам пойти встретить ее мужа у лицея. Но прежде надо еще раз зайти к администратору, он согласился продлить мой пропуск, взяв с меня обещание никому не говорить об этом и как можно скорее затем уехать.

По дороге в лицей мы должны пересечь участок, где в отдалении виднеется большое здание с разбитыми окнами, обнесенное колючей проволокой: общежитие для «несемейных».

— Там творится что-то ужасное, — рассказывает наша знакомая, — полиция дает им вино, гашиш, всячески поддерживает племенные нравы. Они часто дерутся и убивают друг друга.

На стенах видны следы от пуль — память о происходивших здесь и в Ланге волнениях во время расстрела в Шарпевиле; здесь тогда тоже убили человек десять.

Лицей представляет собой небольшое деревянное строение, огороженное колючей проволокой. Муж учительницы оказался очаровательным человеком, он говорит громким голосом и не пугается, как большинство африканцев, когда его о чем-нибудь спрашивают.

— Теперь я решил на все наплевать, — рассказывает он. — Рано или поздно меня все равно арестуют. Так что до тех пор недурно бы успеть высказать вслух то, что я думаю про себя. Дня не проходит без того, чтобы ко мне домой или в лицей не заглядывала полиция. Особенно они любят являться по утрам, часа в четыре, очень интересуются, не у меня ли проходят подпольные собрания.

Он рассказывает об образовании для банту:

— Ребята охвачены школьным образованием лишь на пятьдесят процентов. А дальше дело пойдет еще хуже. Все, чему их теперь учат, настолько бесполезно, что уж лучше бы им сидеть дома. В моем лицее всего триста восемьдесят учеников, а ведь он один на четыре локации. Родители и не стремятся дать детям высшее образование. Они рассуждают так: «Такой-то, мол, человек образованный, а что ему это дает? Он живет в резервате вместе со мной и в такой же точно бедности; он под надзором полиции, его часто сажают в тюрьму. Так какой смысл для африканцев учиться?» А расистскому правительству Фервурда только того и надо, оно хочет довести нас до отчаяния, заставить вернуться к первобытному образу жизни. Политика эта проявляется на каждом шагу, обо всем и не расскажешь. Ребятишкам приходится иногда идти в школу пешком больше двадцати километров. До 1955 г. им давали чай с бутербродами, теперь же, «в целях соблюдения африканских обычаев», их заставляют поститься весь день, а потом отправляют домой есть просо.

Он ведет меня в класс, где девочки получают хозяйственные навыки.