Африка. Из прошлого в будущее

Ах, Черная Африка, остров Горе,
Стена каземата на острой горе,
Обрыв, оборвавшийся в море,
Знакомого слова чужой оборот,
Как будто на местный язык перевод
Привычного русского: горе…

Здесь годы и годы

Не ради идей
Со скал этих в воду
Бросали людей,
Уже непригодных к продаже.

Ах, Черная Африка, остров Горе,

В колодки — одни, а другие — в гарем.
Но каждый умрет неизвестным.
Удары плетей, оборвавшийся крик
И древняя песня: прощай, материк,
На чьем-то наречии местном.

Мотором стуча, пароходный баркас

Везет нас на берег, доступный сейчас.
Но в горле непрошенным комом
Останется остров — песок и вода,
Который нам не был знаком никогда,

А кажется странно знакомым.

В дни дакарского фестиваля искусств на острове Горе, на его узких, сохранивших облик минувшего улочках и миниатюрных площадях, которые служили естественной декорацией, был показан впечатляющий спектакль, воспроизводивший всю его трагическую историю. Автором и исполнителем текста театрализованного представления был Жан Бриер. Так поэт вернулся на землю предков. Он пришел, чтобы щедро отдать прародине неиссякаемый запас вдохновения, свои обширные познания и жар большого сердца.

Все эти люди — Сембен Усман и Абубакар Самб, Жан Бриер и Мамаду Траоре Диоп — принадлежат к немногочисленной творческой части интеллигенции Африки. Что касается большинства, которое составляет чиновничество, то о нем принято говорить и писать преимущественно в негативных тонах. В художественной литературе утвердился даже определенный стереотип африканского чиновника: консерватор и взяточник, конформист и ленивый тупица. И надо признать, часто этот образ соответствует действительности. Но часто — это ведь не значит всегда. Если уж справедливо утверждение, что плохо за деревьями не видеть леса, то, очевидно, не менее справедливо и противоположное: плохо, когда в захламленном лесу не замечают деревьев ценных пород.

Вот почему, рассказывая о встречах с африканскими интеллигентами, для которых «быть» неизмеримо важнее, чем «иметь», нельзя обойти молчанием еще одного человека — простого чиновника сенегальского министерства иностранных дел Мамаду Саджи.

…Приближался апрель 1970 года — столетие со дня рождения Владимира Ильича Ленина. О повсеместном праздновании этой годовщины была принята специальная резолюция ЮНЕСКО; торжественно отметить эту дату готовились и в Сенегале. Здесь, как и в других странах, был образован Национальный комитет по проведению ленинского юбилея, который должен был подготовить программу соответствующих мероприятий и совместно с советскими организациями обеспечить их проведение.

Как бы задавая тон приближающимся торжествам, президент Л. Сенгор в одном из выступлений назвал В. И. Ленина «величайшим революционером всех времен и народов».

Все это вселяло в нас, сотрудников советских учреждений в Сенегале, веру в то, что славная дата будет достойно отмечена в стране. Несколько смущало лишь одни обстоятельство: практическое руководство работой Национального подготовительного комитета было возложено на второстепенного чиновника министерства иностранных дел, заведующего отделом культурных связей Мамаду Саджи. Весь его отдел состоял из двух человек, включая заведующего. Да и ступенька, которую он занимал в служебной иерархии, была, как нам представлялось, слишком низкой, чтобы можно было надеяться на успешное решение сложных организационных вопросов.

Вот почему, не слишком уповая на эффективную помощь со стороны М. Саджи и его худосочного отдела, мы поначалу пытались обращаться непосредственно в те ведомства и к тем высокопоставленным лицам, от которых зависело решение того или иного практического вопроса. И везде, разумеется, получали заверения в готовности незамедлительно принять необходимые меры, дать указания и обеспечить все, что нужно. Однако время — шло, а дело не двигалось с места. Разработанный совместно с сенегальцами план юбилейных торжеств оставался по-прежнему на бумаге.

С этим неутешительным итогом своих демаршей и пришли мы в маленькую комнату, где работали М. Саджи и его помощник и где едва умещались два стола и два стула. Помощнику, чтобы усадить посетителя, приходилось вставать и выходить в коридор.