Африканская книга

Осталась богатая устная история («ангану», «тантара», «ухабулана») и некоторое количество письменных памятников, из которых рано или поздно должна вырасти художественная проза. В 1928 году Рабеаривелу опубликовал исторический роман «Вмешательство», прослеживающий жизнь дворянского рода Баули от периода правления Радамы и Ранавалуны I вплоть до французской колонизации и падения государства Имерина. Это важная книга, написанная в лучших традициях французской литературы, достойная стоять в одном ряду с произведениями французских классиков. Как и ее европейские предтечи, она выстраивает картину мира через подробное, психологически точное описание жизни «высшего света». Не знаю, насколько достоверно, но, во всяком случае, убедительно. Разумеется, это роман на экспорт. Как и большая часть произведений Рабеаривелу, он написан по-французски и, увы, до сих пор не переведен на другие языки. В наше время подвиг Рабеаривелу по части большой прозы решил повторить Найвухарисуа Патрик Рамамундзисуа (псевдоним: Найву). Эпопея Найву называется «За рисовыми полями». В отличие от «Вмешательства», эта книга переведена на английский. Хотя Найву ни разу не ссылается на своего предшественника, он свободно заимствует у Рабеаривелу — то имена второстепенных персонажей, а то и целые сцены. При этом книгу Найву нельзя назвать плагиатом. Скорее это центон, подразумевающий, что цитаты, которыми пользуется автор, общеизвестны. Возможно, кому-то и известны. Я же прочел в обратном порядке: сначала «За рисовыми полями», затем роман Рабеаривелу. За последний я взялся как раз накануне нашего посещения Рувы и Амбухиманги. Увидев у меня в руке книжку, экскурсовод закатил глаза: «О, Рабеаривелу, да, да, это наше национальное достояние…»

6.

Утром — зябкая и зыбкая свежесть, роса с намеком на изморозь. Люди, укутанные в накидки. Девять по Цельсию. Неподвижная река, на ней челн или плот, перевозчик орудует шестом. Разлапистые банановые заросли. Узелки соцветий на сетке плюща, карабкающегося к верхушке смоковницы. Восход над водой, мельтешение мошек в прожекторном луче бледного утреннего света. Кувшинки колоказии. Плотные деревья джунглей, похожие издали на пучки брокколи. Стволов не видно, как будто кроны растут прямо из тумана. Лес, в котором, согласно нашему проводнику, водятся лешие «калануру» с копной волос на макушке. Если увидишь такого лешего прежде, чем он заметит тебя, он исполнит любое желание. Несколько групп вазахов с биноклями на изготовку, у каждой группы — свой гид. Эти гиды, работники заповедника, кучкуются в стороне, дышат в ладони. Белые люди, туристы-натуралисты, приехали, чтобы услышать звук. Одни сравнивают его с пением китов, другие — с шариком, из которого медленно выпускают воздух. Мне вспомнился звук шофара, возвещающий о наступлении еврейского Нового года, об окончании поста Судного дня и записи в Книгу жизни. Протяжный, гипнотизирующий клич, идущий откуда-то из самых глубин мистицизма. Этот «шофар» — поющий лемур индри, или «бабакуту», обитающий в заповеднике Андасибе-Мантадия и больше нигде на Земле. У каждого гида есть манок. Идя по лесу, они присвистывают, завывают, причмокивают — неужели лемуры издают все эти звуки? Довольно скоро из верхнего яруса приходит ответ, и мы видим целую семью индри, а затем и других обитателей этого леса: бурых лемуров, золотоголовых сифак, золотистых бамбуковых гапалемуров (тех самых, которых в свое время открыла наша Линни Уайт). Позже, в другой части острова, где растут кактусы и странные растения, похожие на водоросли, мы познакомимся еще с кольцехвостыми маки, а на обратном пути — с черно-белыми вари. Подписываясь на этот «weekend getaway» из Таны, я надеялся увидеть одну, если повезет, двух особей. А тут просто какие-то толпы лемуров. Стоишь и смотришь, как они общаются, едят, вычесывают и выкусывают друг у друга блох, прыгают по ветвям, спускаются совсем близко к тебе и твоим ошалевшим спутникам. Сифáки свистят, мычат и грозно урчат, предупреждая друг друга об опасности (опасность представляем не мы, а фосса[273], мунго[274] или кто-то еще из мадагаскарских хищников). Индри поют, бурые лемуры хрюкают. Но интересней всего слушать, как наши проводники имитируют все эти звуки.