Читаем Агата Кристи. Она написала убийство полностью

«Что, если вселенная, в конце концов, действительно протянута во времени и наш однобокий взгляд на нее – взгляд, непонятным образом скрывающий от нас “будущее” и движущимся “настоящим моментом” отрезающий нас от нарастающего “прошлого”, – порожден барьером, который воздвигается нашим умом и существует только тогда, когда мы бодрствуем? Что, если ассоциативная сеть действительно протянута не только в том или ином направлении в пространстве, но и назад и вперед во времени, и внимание сновидящего, естественно и беспрепятственно следуя наилегчайшим путем по разветвлениям сети, постоянно пересекает тот на самом деле несуществующий экватор, который мы при пробуждении совершенно произвольно проводим поперек вселенной?»

Очевидно эти слова наложились на виденные недавно картины раскопок, где прошлое все еще живо, и руки арфистки, умершей несколько тысяч лет назад, еще сжимают струны арфы, и кажется, что слышишь музыку, которая отзвучала давным-давно, видишь, как люди с улыбкой пьют яд из ритуальных чаш, и Агата приняла их как истину.

«Мир представился мне более пропорциональным, – пишет она. – Я уже была не центром Вселенной, а лишь фрагментом целого, одной ниточкой в необъятном сплетении мироздания. Я поняла, что порой человек может взглянуть на собственную жизнь как бы со стороны, с другого уровня бытия. Поначалу рассуждения мои были примитивными и любительскими, но со временем я научилась находить в них огромное утешение и ощущение безмятежного покоя, коего не знала прежде».


Арфа, найденная на раскопках Ура


Это ощущение покоя было именно тем, о чем она мечтала, и теперь с ним она могла вернуться домой. Не было смысла спрашивать себя, что она сделала неправильно, так как ничего нельзя было исправить. Где-то там, в прошлом, она все еще встречает Арчи, танцует с ним, влюбляется, теряет его, блуждает в полях у Ньюленд-Корнер, прячется в Харрогите… Чтобы исправить это, пришлось бы перекроить все Мироздание, тысячи тысяч других судеб, сплетенных в единую сеть. А Агата не была столь тщеславна, и не ждала, что Вселенная изменится, чтобы подарить ей ту семью, о которой она всегда мечтала. Да и к тому же если бы ход событий изменился, она не увидела бы ни Киликийских ворот, ни величественной пустыни, ни царских гробниц Ура, ни базаров Стамбула и Багдада. Агата была не готова расстаться со свежеобретенными сокровищами. Много лет спустя в романе «Роза и тис» она напишет: «Время относительно. Пять минут и тысяча лет могут быть одинаково важны. Помнишь у Элиота? “Мера едина мгновенью и розы и тиса”… Ты можешь считать правильным собственный план судьбы. И ты будешь пытаться навязать людям эту судьбу. Но у каждого человека своя собственная судьба. Каждый по-своему смотрит на жизнь и поступает в соответствии со своими взглядами – вот почему жизнь так разнообразна. Дело в том, что судьбы людей переплетаются и накладываются друг на друга».

А сейчас она возвращается домой, к дочери – удовлетворенная и успокоенная.



Ложь открывает тому, кто умеет слушать, не меньше, чем правда. А иногда даже больше!

Глава 26. Опять любовь

Пришло время снова выполнить свои обязательства перед издательством «Харпер Коллинз», Агата пишет сборник рассказов о новых приключениях Томми и Таппенс, он же – сборник пародий на самых известных писателей-детективщиков: Конан Дойл, Гилберта Кита Честертона, Эдгара Уоллеса, Энтони Беркли, Эмму Орци, Остина Фримена, Фримена Крофтса. В одном из рассказов («Тайна Саннингдейла») убитого находят на поле для гольфа. Кажется, Агата еще немного сводит счеты.

Также она пишет роман «Тайна семи циферблатов» – в котором суперинтендант Баттл снова ловит шпионов в замке Чимниз[10]. Обе книги, как и предыдущие, выходят не только в Англии, но и в Америке (в издательстве «Дод, Мид энд Компани»).

Меж тем Агатой вновь овладевает охота к перемене мест. Кажется, что она чувствует себя вырвавшейся на свободу, освободившейся от своего горя и буквально не может сидеть на месте: столько еще нужно увидеть, попробовать, почувствовать. И она вновь садится в Восточный экспресс.


Агата пишет роман «Тайна семи циферблатов», в котором суперинтендант Баттл ловит шпионов в замке Чимниз


Перейти на страницу:

Все книги серии Женщина, покорившая мир

Коко Шанель. Я и мои мужчины
Коко Шанель. Я и мои мужчины

Коко Шанель – ярчайшая звезда на небосклоне Высокой моды XX столетия.В ее жизни было много интриг, романов, зависти и сплетен, страданий и, конечно же, любви. В ее объятиях были великие князья, герцоги, графы и сеньоры, а еще – поэты, режиссеры и актеры, ставшие знаменитыми. В этом пространном списке – Сергей Дягилев, Игорь Стравинский, великий князь Дмитрий Павлович, герцог Вестминстерский, граф Лукино Висконти, Пикассо, Реверди, Поль Ириб и даже бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг. Одних делала Она, другие делали Ее.Шанель – личность, возведенная в культ. Спустя десятилетия после смерти ее образ будоражит умы, а стиль Chanel все еще остается на вершине Высокой моды. Как же права была кутюрье, когда на предложение руки и сердца ответила очередному поклоннику: «На свете полно всяких герцогинь, но только одна Коко Шанель!»Впервые так честно и пронзительно рассказано обо всех любовных связях великой Шанель.

Софья Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела
Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела

Грета Гарбо – одна из самых романтических и самых загадочных фигур в мировом кинематографе. Гарбо была необыкновенно красива: пропорции ее лица соответствовали пропорциям лиц античных статуй, а пропорции тела – образцу античной красоты Венеры Милосской. Эта северная женщина с классическими чертами лица, стала символом той женственности, которую мужчинам не дано постичь.Гарбо никогда не давала интервью, не подписывала автографы, не присутствовала на премьерах своих фильмов и не отвечала на письма поклонников. Полвека она одиноко прожила в Нью-Йорке, избегая репортеров и выходя на улицу в темных очках, закрывающих лицо. Великая актриса так и осталась «таинственной Гарбо». И только немногим авторам удалось рассказать всё о её многочисленных любовных связях. Эта книга-сенсация о личной жизни звезды Мирового кинематографа ХХ столетия.

Софья Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Хюррем. Знаменитая возлюбленная султана Сулеймана
Хюррем. Знаменитая возлюбленная султана Сулеймана

Через 500 лет эта женщина вновь покорила весь мир! Популярный сериал «Великолепный век» стал очередной удачей турецких кинематографистов. Еще до окончания первого сезона он был закуплен многими странами. Так мир вновь познакомился с Хюррем, славянской рабыней Роксоланой, ставшей супругой султана Османской империи.Исторические справочники и авторы художественных книг утверждают, что эту девочку некогда звали Александра Лисовская. Однако совсем недавно в тайных архивах Ватикана нашлось подтверждение совсем иной версии происхождения загадочной рыжеволосой красавицы.Так кто она, знаменитая возлюбленная великого султана Сулеймана – Хюррем? Книга-сенсация С. Бенуа раскроет и эту тайну! А вместе с тем вы узнаете все о полюбившемся сериале «Великолепный век» и актрисе Мерьем Узерли, чей образ навсегда останется в нашей памяти как образ «милой сердцу» Хюррем…

Софья Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное