Агент поневоле

Практически сразу после перевода в Москву Саша, по совету старого чекиста, отправил домой письмо следующего, несколько расплывчатого содержания. Типа, откомандирован для выполнения важного правительственного задания, связанного с военной тайной, поэтому часто писать не смогу. Тем не менее редкие весточки от него до родных продолжали доходить даже из далекой Австралии. Перед каждой встречей с представителем нашего консульства, Саша сочинял одно письмо личного характера, которое и прилагал к очередному отчету, предназначенному для отправки в Центр. В Москве его внимательно изучали, после чего, отправляли по адресу, переложив в соответствующий конверт. Ответные же письма Сашиных родителей из-за постоянных переездов с места на место тоже не очень частые, приходили на номер полевой почты вымышленной войсковой части, за которой скрывался реальный ОМСБОН. Там с них снимались машинописные копии, а подлинники укладывались в сейф с личными документами и наградами заброшенного за границу агента. Так что подержать их в руках Саша мог только после своего возвращения. Но и копии связник давал ему прочесть только один раз, да и то – только во время конспиративного свидания. И речи быть не могло, чтобы взять их с собой, дабы ненароком не разрушить выстроенную с таким трудом легенду. Хлопот, короче говоря, хватало всем. Но дело того стоило.

Отпуск, тоже выбитый Львом Лукичом для Саши у начальства, оказался не очень продолжительным. Поэтому следовало поторапливаться, чтобы успеть точно в срок. Самолета ему, само собой, не выделили, однако билет на поезд раздобыть помогли. Вкупе с соответствующими сопроводительными документами, разумеется. Родные края встретили Сашу удручающими следами недавно отгремевших здесь боев. Особенно тягостное впечатление произвел сам Ростов, практически полностью превращенный в руины. Шутка ли, город дважды захватывался немцами и оба раза отбивался нашими обратно. После такого отыскать здесь сколько-нибудь уцелевшее здание было проблематично. В Батайск Саша и вовсе заезжать не стал, дабы не терять понапрасну время, поскольку знал, что родители его, вместе с семьями других работников водного транспорта, были эвакуированы сначала в Новороссийск, а потом и в Геленджик. Там они и пребывали поныне.

Отыскать отца с матерью в столь небольшом городке не составило особого труда. Они квартировали в маленькой глинобитной мазанке, деля её с семьей хозяина – местного рыбака. Впрочем, так тогда жили многие эвакуированные. При виде родных, чувство острой жалости мгновенно захлестнуло Сашу. Тяготы продолжающейся войны вкупе с каждодневной тревогой за него, как видно, не прошли для них даром. У отца заметно прибавилось седины в волосах, а мать, казалось, стала ещё меньше. Саша обнял их и, дабы скрыть разом нахлынувшие чувства, принялся деловито выгружать из вещмешка захваченные по настоянию Льва Лукича продукты – тушенку, сало, концентрат, чай, сахар и тому подобное. Мама было замахала на него, но потом сдалась и начала хлопотать, быстро собирая на стол.

Уже после, на вопрос сына, как они жили тут, старший Ли пожал плечами и немногословно ответил:

– Как жили? Трудно. Море помогало.

– И не скажи! – подхватила разговор мать. – Порой и за порог невозможно было выйти! Казалось, будто весь город пропах дельфиньим жиром!

– Почему? – не сразу сообразил Саша.

– Так люди их ловили и ели! И мясом на рынке торговали. Тем от голода и спасались!

– Да как же можно дельфинов убивать?! Они ведь хорошие! И умные.

– И я о том же. Мы, например, никогда их мяса не пробовали. Оно и верно. После того как дельфина в море увидишь, то разве рука на него поднимется?! Мы, правда, и жили чуть лучше других. У отца, какой-никакой, а паек имелся. Да и рыбу он иногда домой с моря приносил.

– Да, – подтвердил Иван Иванович. – После бомбежек порой много рыбы оглушенной всплывало…

Что же касается животных на войне, то тема эта весьма обширна и одними дельфинами, увы, не ограничивается. На тех охотились ради собственного пропитания, а на Дальнем Востоке китов били в промышленных объемах. И всё ради производства консервов для действующей армии. А в самих войсках натаскивали собак для подрыва вражеских танков. И потом отправляли своих питомцев на верную смерть с миной на спине. Да и в той же Нидерландской Индии у некоторых солдат были ручные обезьянки, которые по команде взбирались на пальмы и доставали оттуда кокосовые орехи. А почтовые голуби, прорывавшиеся сквозь губительный огонь противника с важными донесениями? А гибнущие миллионами несчастные лошади? Всех и не перечислить.