Агент поневоле

Две недели, проведенные в кругу семьи, пролетели незаметно. Ну а потом, после возвращения в Москву, встал вопрос и о его дальнейшей судьбе. Саша вновь было попытался робко попроситься на фронт, но не встретил никакого понимания.

– Нет, Александр, – с ходу отмел все его возражения старый чекист, – не для того на твою подготовку Родина ресурсы тратила, чтобы ты, вот так, запросто, сложил голову в первом же бою. Или в десятом – не суть важно. Пулемет, он же не разбирает, кто на него в атаку идет – новобранец или подготовленный агент. Конечно, эта метафора является избитой, но мне она очень нравится. Вот скажи, как на духу, Саша, можно ли микроскопом гвозди забивать? Ну, смелее.

– Не знаю, – пожал плечами Александр. – Наверное, нет.

– Да можно, можно! У него и основание подходящее имеется! Плоское. Вот только дорого и не рационально получается. Гораздо проще воспользоваться обычным молотком. Так и с тобой. Посылать тебя в штурмовые части… ну, дальше ты и сам всё понял.

– Хорошо, – не сдавался Саша. – А в зафронтовую агентуру?

– Резонный вопрос! Да и в самом деле. Подготовлен ты хорошо. Рукопашным боем владеешь, огневая подготовка тоже поставлена неплохо. Однако остается у тебя один, но очень существенный, минус. А именно – внешность. Ты же китаец, Саша! Ну, предположим, забросим мы тебя куда-нибудь в Белоруссию и что? Завтра же вся округа будет об этом говорить. Потрясающая маскировочка, ничего не скажешь! Нет, дорогой. Остаёшься ты приговорен к Дальнему Востоку. Да и тут не все так просто, как выяснилось. Что бы там ни говорили, но агентурной сети в Маньчжурии у нас фактически нет. Разгромлена, если смотреть правде в глаза. Сначала всех известных агентов сдал перебежавший в тридцать восьмом году к японцам мерзавец Люшков, а затем и твой невольный знакомый Ли Гуй Лен постарался. На эту тему руководству Смерша Забайкальского фронта ещё предстоят серьезные разборки с Москвой. Мифических врагов десятками разоблачаем, а реальный агент сидит себе преспокойно в штабе и в ус не дует! Докатились! Да и ты, в связи с этой оперативной игрой в некотором роде оказался засвеченным. Не знаю, правда, в какой мере. Скажи, кстати, а тебя японцы на Сахалине не дактилоскопировали?

– Нет.

– Хорошо. А фотографировали?

– Тоже нет.

– Ещё лучше! Хотя это не показатель. Сфотографировать могли и скрытой камерой. И не один раз. И, честно признаться, я сильно удивлюсь, если они этого не сделали. Полный непрофессионализм получается! А японцы на детей ну никак не тянут. Так что и нелегальная работа за границей для тебя, похоже, закрыта. Слишком велик риск разоблачения. А значит… – Тут Лев Лукич сделал паузу и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Санька, а ведь я – старый дурак! Совсем помешался на конспирации! Если нет возможности послать нелегально, то отправим легально. Ведь мы с Японией пока не воюем. И генеральное консульство в Харбине преспокойно функционирует. Ты под какой легендой из Америки ехал? Как служащий «Амторга»?

– Так точно.

– Вот и прекрасно! Мы со спокойной совестью можем отправить тебя в Маньчжурию по линии торгпредства. Заодно и сбором информации займешься…

А вскоре подыскалось и первое подходящее задание. Во второй половине сорок третьего года наконец подошла к концу одиссея многострадального экипажа парохода «Перекоп». После получения от союзного командования известия о том, что группа русских моряков находится практически под арестом на острове Большая Натуна, Народный комиссариат иностранных дел резко усилил нажим на японского посла Сато и других представителей «империи восходящего солнца». Те хоть и отнекивались, что, мол, судно не топили, но были вынуждены предпринять определенные шаги. В декабре сорок второго года команду «Перекопа» перевезли с острова в оккупированную Малайю, где опять промариновали около шести месяцев. Да и в самом деле если японские самолеты, по заверению их дипломатов, не бомбили «Перекоп», то к чему такие проволочки?

Так или иначе, но в июне сорок третьего в конечном итоге все тридцать два человека, спасшиеся в момент потопления, очутились в Шанхае. Там к ним присоединился известный певец Александр Вертинский, вместе с семьей, обратившийся с просьбой о предоставлении советского гражданства. Из Шанхая после оформления соответствующих документов столь разношерстная компания должна была переправиться морем в Дайрен. В задачу Саши входило встретить соотечественников в этом порту и сопроводить во время дальнейшего возвращения на родину по железной дороге.

– Всякие непредвиденные случайности могут возникнуть, – напутствовал юношу Лев Лукич. – Вертинского сейчас в эмигрантских кругах чуть ли не генералом НКВД считают. Со всеми вытекающими последствиями. Да и о выполнении задания, поставленного перед тобой союзниками, следует подумать. Не забыл ещё?

– Никак нет, товарищ генерал-майор!