Агент поневоле

Да и не он один. Другая писательница, проживающая в Шанхае, – Наталья Ильина – тоже развила бурную просоветскую агитацию. За едкие, ироничные статьи, обличающие самые темные стороны жизни русской эмиграции, её за глаза давно прозвали «агентом МГБ». И не только в шутку. Хотя, с другой стороны, а чему там восхищаться? Тому, что девушки из хороших семей, воспитанные в патриархальном укладе, не могут найти приличной работы и вынуждены ради пропитания идти в клубные танцовщицы? Вот об этом и пишет с гневом Ильина. Ладно. О тяжелой судьбине русской эмиграции я тебя и так достаточно просветил. Остальное увидишь на месте.

Советское представительство в Шанхае располагалось на набережной, неподалеку от района порта. Повсюду, на поверхности воды, сновали на своих утлых лодчонках пресловутые «шампунщики» – китайцы-старьевщики, подбиравшие всякий хлам, выброшенный с кораблей за ненадобностью. Не брезговали они и воровством. Так что ночным вахтенным приходилось держать ухо востро. Иначе мигом заберутся по якорному канату и стащат любую, попавшуюся под руку вещь!

Что же касается русской эмиграции, то до начала Второй мировой войны Шанхай был подлинным её оазисом. Согласно официальным сведениям в городе проживало около шестнадцати тысяч подданных бывшей империи Романовых. А по неофициальным, и того больше – до пятидесяти тысяч. Тем не менее, собственно, советская диаспора в Шанхае была невелика. Об этом Сашу сразу предупредил сотрудник представительства Волгин:

– Будьте осторожны. Всякое может случиться. Не исключены различные провокации.

Саша только кивнул в знак согласия. Подобные инструктажи он уже проходил ранее. И в Харбине, и в Мукдене.

Сам Всеволод Никанорович Иванов оказался крупным представительным мужчиной, под два метра ростом. Недаром в приватном кругу его выразительно называли «Гора». Указания из столицы писатель принял к сведению молча. Видимо, они давно не были для него новинкой. А вот об обстановке в Шанхае и, если смотреть шире – во всем Китае, Иванов, напротив, мог говорить долго и обстоятельно.

– Положение у нас, тут, сложное. Вся русская эмиграция давно расколота на несколько, зачастую, прямо противостоящих друг другу группировок. После захвата Шанхая японцами многие пошли на прямое сотрудничество с ними, видя в оккупантах единственную надежду победить большевизм в России. В случае возможной войны, разумеется. Поначалу японцы всемерно поддерживали эти настроения. В 1938 году, созданный незадолго до этого Российский сектор мирового антикоммунистического фронта, возглавляемый есаулом Пастуховым, был преобразован в Центральный антикоммунистический комитет (ЦАК). Широко привлекались русские и в иные организации, схожей направленности.

Однако настоящим шоком для подавляющего большинства белоэмигрантов стало нападение Японии не на СССР, а на США, Великобританию и иные страны западной демократии. Вот уж действительно – полное крушение всех идеалов! Мало того что Англия и Америка издавна рассматривались в качестве естественных союзников в борьбе с коммунизмом, так теперь ещё и исчезала всякая возможность легально перебраться туда. Да и повседневная жизнь европейской общины значительно ухудшилась. После начала войны на Тихом океане японцы перестали церемониться не только со своими новыми врагами, но и со всеми белыми вообще. Без разбора национальностей.

Ещё один водораздел в среде русской эмиграции в Китае пролег 22 июня 1941 года. Надо сказать, что далеко не все приветствовали нападение Германии на СССР. В сознании многих Советская Россия, по-прежнему, продолжала оставаться Родиной. Пусть и «изнемогающей» под властью большевиков. И зла они ей желать не могли. Потому и раскололся эмигрантский лагерь на так называемых «пораженцев» и «оборонцев». Первые, как видно из названия, желали победы Германии, полагая, что в таком случае, после окончания войны, в России будут реставрированы старые порядки. Вторые, напротив, страстно переживали за Советский Союз и гордились громкими победами его оружия. И их, что не может не радовать, значительно больше.

– Приятно это слышать!