Читаем Агнесса полностью

Агнесса

Горбатая монахиня грубо толкает Агнессу в спину – девушка делает неловкий шаг, спотыкается о порог и падает на пол камеры. Настоятель захлопывает дверь.

Слышно бряцанье ключей, скрип засова, скрежет запираемого замка, звучат удаляющиеся шаги. Наконец всё смолкает.

Агнесса встаёт и окидывает взглядом убогое убранство тюрьмы – низкий, в потеках воды, сводчатый потолок, покрытые плесенью голые кирпичные стены, грязный каменный пол. Вверху, под самым потолком, белеет забранное толстой ржавой решёткой окно. В правом углу находится приземистый стол, рядом – треногий табурет. В противоположном углу установлены грубо сколоченные деревянные нары, покрытые охапкой соломы.

Девушка, звеня цепями, подходит к кирпичной стене, испещрённой граффити: именами, цитатами из Библии, вертикальными полосками, которыми предыдущие узники отмечали дни своего заключения. В центре стены рукой неизвестного узника начертан широкий крест.

Агнесса

Окно с ладонь, кувшин, солома,

Решётка, влажная от слез,

Кольцо в стене, витые своды…

Что вам увидеть довелось?

Скажите мне, какую тайну

Невольный гость доверил вам?

Какую летопись страданий

Безвестный узник написал

На ваших каменных страницах,

Которым, видно, не судьба,

Увы, ни разу не открыться

До часа Страшного суда?

СЦЕНА XVII.

ПОДЗЕМЕЛЬЕ МОНАСТЫРЯ СВЯТОГО ФРАНЦИЗСКА АССИЗСКОГО В ГОЛЬШАНАХ.

26 августа 1618 года.

На столе горит тусклая свеча, стоит кружка воды, накрытая ломтём хлеба.

Возле забранного решёткой окна стоит Агнесса.

Агнесса

Бледнеет медленно восток,

В деревне петухи проснулись.

Прохладный утренний поток

Подул с реки, и улыбнулось

В далекой чёрной вышине

Звёзд бесконечных многоточье.

Сама с собой наедине

Я провела остаток ночи…

Наедине сама с собой?

Нет, я всегда, всегда с тобой!

Девушка берёт перо и пишет письмо Томашу Сапеге:

«Пусть я осуждена безвинно,

Пусть мне назначено судьбой

Прожить не во дворце княгиней,

А узницей тюрьмы сырой,

Но мне приятно прикасанье

К холодной ледяной стене,

И сладострастные мечтанья,

И размышленья в тишине.

И бесконечный, откровенный

С тобой неспешный разговор

Тебе я всю себя вверяю –

Свою невинность, свой позор.

Я – узница – душой и плотью!

Пусть мои ноги в кандалах

Пусть на плечах моих лохмотья,

Пусть руки слабые в цепях,

Пусть ворот рубища распахнут,

Пусть на груди горит клеймо,

Пусть нечистотами здесь пахнет,

Пусть я в сырой темнице – но! –

Я влюблена! И в этом только

Мое и счастье, и вина,

В тюрьме я счастлива, поскольку

Я влюблена! Я влюблена!

Я – узница! И это слово

Я с тайной нежностью пою:

Моя неволя – не в оковах,

А в том, что я тебя люблю…»

В коридоре слышны шаги, лязгает засов. Агнесса торопливо прячет письмо в рукав рубахи. Открывается дверь, и в темницу входит патриарх Игнатий в сопровождении отца Иоакима.

Патриарх Игнатий

О небо! Вы ли это, пани?

Кто это смел? Скандал какой!

Возможно ль описать словами

Что вижу я перед собой?

Агнесса

Словам подвластно все – лишь длинный

На это надобен язык.

Слова подобны мягкой глине.

Для тех, кто эту мысль постиг,

Слова – что глина: ловкость рук –

И никаких душевных мук.