Агнесса

Кому весёлые игрушки?

Сапожник

Чиню-латаю сапоги!

Нищий

(подползая на коленях к шляхтичу)

Подайте грош, я голодаю!

Шляхтич

(замахиваясь плетью)

Холоп, схизматик, прочь с пути!

Цыганка

(юной шляхтенке)

Красавица, дай погадаю!

Лишь ручку мне позолоти.

В подвальном окне монастыря, забранном железной решёткой, появляется Агнесса – простоволосая, в рваной и грязной рубахе-саване, закованная в цепи.

Агнесса

(едва слышно)

У всех над головою небо,

Над мною – свод из кирпича.

Все носят платья, я – отрепья,

Всем светит солнце, мне – свеча.

Но всё же, сердцем замирая,

И дни, и ночи напролёт

Я, не смыкая глаз, гадаю

В каком обличье смерть придёт,

И вынесет свое решенье:

Стальной отточенный топор?

Петля пеньковая на шее?

Всепожирающий костер?

Не лучше ль, сдернув с плеч рубаху,

Скрестив запястья за спиной,

Без сожаленья перед плахой

Колени преклонить самой?

Не лучше смерть одним ударом,

Чем жизнь в объятьях мертвеца?

Желаннее конец кошмарный,

Чем вечный ужас без конца!

Вдоль стены монастыря идут патриарх Игнатий, Бонавентура Раковский, отец Иоаким.

Патриарх Игнатий

(указывая на Агнессу)

Замаливает смертный грех.

Шептуха, еретичка, ведьма!

Бонавентура Раковский

На то и создан человек,

Чтобы грешить на белом свете,

А после за грехи страдать,

И, кары избежать желая,

В костёле лицемерно лгать,

На милость неба уповая.

Отец Иоаким

Глядите, как колдунья злобно

Сверкает зенками во мгле!

В цепях, поди, не так удобно

Летать по небу на метле!

Агнесса

(хватаясь за прутья решётки)

Оковы мне совсем не в тягость,

И верх рубища моего,

Разорванный, как перед казнью,

Милей тончайшего жабо.

Что цепи мне? Я из могилы

Лечу в заоблачную высь.

Всем путам мира не под силу

Стреножить раненую мысль!

Пусть я в цепях – но я свободна!

Вам не сковать мои уста!

Как вольный ветер, я бесплотна,

Подобно Ангелу, чиста.

Но вы – совсем иное дело:

Ни ваше собственная жизнь,

Ни ваше собственное тело –

Ничто вам не принадлежит.

Вы – ничего, пустое место,

Шестёрки четырёх мастей,

Фигурки из ржаного теста,

Рабы пороков и страстей.

Куда ведёте вы народы,

Слепых незрячие вожди?

Желаете, я вам открою

О том, что ждёт вас впереди?

Тогда внимайте мне – где ныне

Стоят костёл и монастырь,

Останутся одни руины,

И зарастёт травой пустырь.

Позорных виселиц глаголи

Обезобразят все поля,

И от невыносимой боли

Исторгнет громкий стон земля.

Счёт жертв пойдёт на сотни тысяч,

Взметнётся пламя над жнивьём,

И над безмолвным пепелищем

Кружиться будет вороньё…

Люди на площади испуганно крестятся.

Отец Иоаким

Опять безумная пророчит,

Смущая праведный народ,

И людям головы морочит,

И бедствия на нас зовёт.

Патриарх Игнатий

Предупреждал я: ей милее

Поститься и святых молить,

Чем предаваться развлеченьям.

Её не смогут усмирить

Ни кандалы, ни власяница,

Ни самый мрачный каземат!

Бонавентура Раковский

(перебирая чётки)

Могила – лучшая темница

А ком земли – надежный кляп!

Бонавентура Раковский резко дёргает чётки – нить рвётся, и кипарисовые бусины падают на землю к ногам настоятеля.

СЦЕНА XXI.

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ СКЛЕП МОНАСТЫРЯ ФРАНЦИЗСКА АССИЗКОГО.

9 октября 1618 года.

На своде склепа висит чёрное католическое распятие. Возле стен стоят несколько гробов, некоторые из них сгнили и разрушились от времени.

В глубине склепа темнеет небольшая сводчатая ниша, в стене которой вделано железное кольцо. Возле ниши стоят патриарх Игнатий, Бонавентура Раковский и отец Иоаким.

Открывается дверь, входит Анна Алоиза, за ней следует горбатая монахиня, которая ведёт закованную в цепи Агнессу. Замыкают процессию кузнец и подмастерье.

Патриарх Игнатий

(преграждая путь процессии)

Откликнись, небу неизвестный,

Кто переступит сей порог?

Анна Алоиза

Княжна Острожская Агнесса

Преславного герба «Острог».

Патриарх Игнатий

Княжна Острожская? Нет, стой!

Господь не знает таковой!

Пред Господом все званья света –

Лишь суета. Так кто же ты?

Анна Алоиза

Раба Господняя Агнесса,

Усопшая вчера.