Агния Барто

«парк», «вороны», «каркать», «как», «кричать», «кляксы», «черные», «запрыгать», «прикинулись знахарками», «орать», «дерево», «горизонт», «горит», «говорит», «простуженно», «не верим». Но это — сложная музыка, где зловещему, как бы накликающему ненастье карканью противопоставлены оптимизм и жизнеутверждающая воля ребенка.

А я кричу:
— Не каркайте!
Хотим мы с папой
В парк идти! —

решительно заявляет маленький герой. Каламбурная рифма (каркайте — в парк идти), богатство аллитераций настолько слиты с естественностью детской интонации, что форма неощутима. Она полностью «перешла» в содержание стиха, где голосом сегодняшнего советского ребенка автор протестует против всякого вообще, в том числе и людского, «карканья». И протест этот тем действеннее, что выражен с той же экспрессией, в том же языке с сильными «р» и «к». Оружие добра здесь и в звуковом, словесном отношении не уступает оружию зла.

Развивая нравственное чувство ребенка, А. Барто не прочь задать ему иной раз и задачку из области «высшей математики» человеческих отношений. Причем сделать это она может также на примере «вечной» темы. Сколько написано стихотворений о кошках! Слащавых, пустых, восторженных, сентиментальных. И великолепных, в полном смысле слова классических, как, например, маршаковское: «Почему кошку назвали кошкой». Барто написала стихи «Посторонняя кошка», где сама кошка не описана и ничего, собственно, не делает, только приходит во двор и уходит из него. Не кошка, как таковая, интересует поэта, а люди, взрослые и маленькие, их отношение к вполне заурядному факту: «К нам кошка посторонняя вчера пришла во двор».

Появление кошки взбаламутило жизнь всего дома. Дети, от лица которых написано стихотворение, очевидно, попытались приласкать кошку, поиграть с ней. Но «мамы из окошек бранят нас из-за кошек». Начинаются разговоры о том, что кошка может поцарапать, оказаться заразной и т. п. При этом «у мам такие лица, будто к нам пришла тигрица и вот-вот кого-то съест». Некая «старушка в темной шали» пытается пробудить у взбудораженных родительниц здравый смысл. И мамам становится стыдно за свою горячность.

— Но мы ее не гоним прочь! —
Тут все затараторили.—
Пускай сидит хоть день и ночь
На нашей территории.
Вы нас неверно поняли,
Ей не желаем зла...

«Но,— замечает автор от имени юных героев,— кошка посторонняя обиделась, ушла».

У читателя, понятно, возникает вопрос: на что обиделась «посторонняя кошка», если ее не били, не гнали и не желали ей зла? На этот вопрос автор не отвечает. В первых же строках от имени детей следует честное признание: «Мы до сих пор не поняли: о чем же вышел спор?» Ответить надлежит самому читателю. А для этого ему надо мысленно поставить себя не только на место ребят-рассказчиков, но и в положение обиженной кошки. Например, допустить, что он пришел в гости к детям соседнего садика или школы, а воспитатели и учителя начали запрещать своим питомцам играть с ним, заявляя, что «посторонний мальчик», может быть, любит драться или, того хуже, болен заразной болезнью. И пусть потом предлагают ему сидеть в сторонке, сколько он пожелает,— разве утихнет от этого его душевная боль, обида, тем более, если дети послушно выполнят приказы старших?

Так, стихи о «посторонней кошке» на деле оказываются стихами о нравственности, о таких ее категориях, как деликатность, порядочность; о том, что нравственность неделима, и «нечуткость» к четвероногим, продиктованная якобы заботой о детях, на деле оборачивается нечуткостью к детям, демонстрацией обывательского равнодушия и эгоизма.

Критические нотки, звучащие по адресу некоторых родителей в стихотворении «Посторонняя кошка», заметно усиливаются в произведениях А. Барто, которые целиком можно отнести к сатирическому жанру. О книге А. Барто «Дедушкина внучка» К. Чуковский сказал однажды, что это «Щедрин для детей». Продолжается «щедринская» линия творчества А. Барто и в книге «За цветами в зимний лес», обогащаясь новыми темами, героями, средствами сатирической характеристики. Как мы не раз могли убедиться, объектом сатирического осмеяния у А. Барто могут оказаться и взрослые — родители, воспитатели. Не то чтобы писательница посягала на авторитет взрослых в глазах детей. Совсем напротив: если мусор выметают ради чистоты в доме, то и выметание на виду у детей «педагогического мусора» служит тем же целям очищения нравственной атмосферы, в которой воспитываются дети. Сатира приучает ребенка воспринимать мир взрослых дифференцированно, таким, каков он в действительности, помогает ребенку убеждаться в том, что именно у взрослых найдет он понимание и защиту от непонимания и несправедливости, чем возвышает и укрепляет авторитет учительского и родительского старшинства.

К общественному мнению, включающему, конечно, и авторитет взрослых, обращается герой стихотворения «Мама или я?» с недоуменно-ироническим вопросом: