Агония обреченных

– Обер-лейтенант, вам не кажется, что вы ведете себя неподобающим образом, – жестко перебил Гелен Бредли. – Не забывайте, кто перед вами находится.

Бредли опустил взгляд и, сыграв желваками, заговорил тихо, медленно и не менее жестко:

– Господин генерал, я – гражданин Соединенных Штатов Америки Стэн Бредли; прислан сюда командованием Центрального разведывательного управления в связи с выполнением секретной миссии. Дальнейшее продолжение разговора, господин генерал, я считаю нецелесообразным.

Гелен не привык, чтобы с ним разговаривали так; его подчиненные смотрели на него с благоговением, любой приказ готовы были выполнить не задумываясь. Оно и понятно, те, кто работал с ним, знали и его крутой нрав, и исключительный профессионализм. В равной степени как боялись, так и уважали.

Но Гелен понял также, что сейчас он переторопил события; этого парня так просто не взять. И он в список его подчиненных не входил. Пока не входил. Генерал, однако, решил позицию сдавать не сразу, а постепенно.

– Ошибаетесь, мистер Бредли, наш разговор еще не начинался, – вздохнув, сказал Гелен, но уже совсем другим тоном. – Я ведь могу и изменить свое решение в отношении этих документов и отправить их вашему руководству. И я не думаю, что это пойдет вам на пользу.

«Это не козырь, – отметил про себя Бредли. – И он знает, что я это понимаю. Козырь он еще не доставал».

– Да ради Бога, отправляйте. Меня даже не уволят. Наложат взыскание, в крайнем случае переведут в другое Управление. Никакого преступления я не совершал, а заслуги большие. Вспомнят. Отправляйте. – Бредли в упор посмотрел на Гелена. – А вот когда мистер Даллес узнает об этом нашем разговоре, в отношении вас определенные выводы он сделает, и я не думаю, что эти выводы пойдут вам на пользу, – в тон генералу закончил он.

– Мистер Даллес об этом разговоре не узнает в любом случае, мистер Бредли. Это исключено. Я привык свои действия продумывать до мелочей.

– Господин генерал, – нараспев протянул Бредли, – сейчас я нахожусь в безопасности, как никогда. Вы волосу не дадите упасть с моей головы. Иначе, там, у нас, вас не поймут.

– Здесь – да. Но что с вами может произойти там, на Восточной территории? У них контрразведка работать тоже умеет.

Бредли взял с журнального столика пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, демонстративно закурил. Его задумчивый, молчаливый, с прищуром взгляд Гелен понял.

– Задавайте тот вопрос, который вы хотели задать, – разрешил генерал.

– Благодарю, – кивнул Бредли. – Весь этот разговор…

Гелен устало поднялся, подошел к окну и долго, молча, смотрел в него. Он понял: впервые за долгое время – если не впервые вообще – он упустил нить разговора, потерял контроль над собеседником. Он понял: манипулируют им, не он. Он понял также, что теперь, не добившись нужного ему результата, он не может отпустить от себя Бредли.

– Вы нужны мне, мистер Бредли, – сказал генерал, не оборачиваясь, и вновь замолчал.

– ЦРУ и ваша организация идут в одной упряжке. Решают одни задачи…

– Вы нужны мне, – с нажимом повторил Гелен.

– Я не думаю, что мне стоит принимать ваше предложение. Прими я его, вы мало что выиграете, ЦРУ не проиграет ничего, я же окажусь между молотом и наковальней. Я окажусь той разменной картой, которой в случае необходимости можно пожертвовать и выбросить из колоды, – медленно, подбирая слова, проговорил Бредли.

– Все мы в какой-то степени являемся той самой разменной картой, о которой вы говорите. И любого из нас могут выбросить из колоды, – проговорил Гелен так же медленно и задумчиво; продолжил, уже обернувшись. – Таких людей, как вы, в качестве агентов не используют. Вы нужны мне там в качестве моего эмиссара, на которого я мог бы положиться и который в нужную минуту окажется не разменной картой, а джокером.

– Иметь своего эмиссара в стане разведки любой страны, пусть даже дружественной, – мечта каждого руководителя.

– Но не у каждого есть соотечественник, оказавшийся там волею судьбы. Вы немец, в вас течет тевтонская кровь. Вы воевали, защищая великую Германию от коммунистических варваров. Кому как не вам и сейчас оказаться в числе бойцов за отстаивание интересов нации на любых участках борьбы.

«Это уже смахивает на речь Гитлера, – подумал Бредли, глядя на одухотворенное лицо генерала. – Интересно, что ты припас в качестве окончательного аргумента?»

– То, о чем вы сейчас сказали, еще требует веских доказательств, а их, как я понимаю, у вас нет. Поэтому, господин генерал, я все же остаюсь при своем мнении. Единственное, в чем вы оказались правы в сегодняшней беседе, об этом нашем разговоре мое руководство не узнает. Во всяком случае, от меня.

– Ну что ж, мистер Бредли, – сокрушенно вздохнул Гелен, – очень жаль, что мы не смогли прийти к согласию. Я на это очень надеялся. Кстати… Вас интересовало, как зовут ту фрау, которая вас обслуживает. Понравилась?

Бредли молчал, пристально глядя на генерала; внутри у него пробежала холодная неприятная волна.

– Ее зовут – Марта. Марта Майер, – произнес Гелен, глядя на Бредли также пристально, в упор.