Аграрные реформы в довоенной Ичкерии

По идее, это должно приводить к возрастанию спроса на рынке труда, что, пусть и ценою удорожания производства продукции и ухудшения условий труда, должно было обеспечить рабочие места. К слову, в годы Великой депрессии в США шли обратным путём — принимались меры по осознанному уменьшению абсолютной прибавочной стоимости, сокращению рабочего времени, но особого эффекта это не дало, ведь соответственно этому падали зарплаты, а уровень техники и повышение производительности труда за счёт интенсификации компенсировали законодательные ограничения, а потому относительное перепроизводство никуда не уходило. Это был пример того, что совмещение частной собственности и плановых методов — не самая лучшая идея.

Однако советский исследователь В. И. Лан в 1947 году, довольно толково разбивая саму затею «плана на условиях частной собственности» писал о том, что «логически мыслимо» достижение эффекта, столь желаемого Рузвельтом, через регресс техники[174]. Но нужно понимать, что в те годы подобное всерьёз не рассматривалось. Что ж, история умеет шутить! Конечно же, нам точно неизвестно, преследовал ли кто-то в правительстве Ичкерии подобную цель осознанно или подобный эффект мог быть чисто побочным по отношению к поддержанию промышленности, но предпосылки к тому, чтобы добиться подобных результатов, были. Получилось ли? Собственно, Вениамин Израилевич может спать спокойно — нет. Как и следовало ожидать, товарное производство ничто не спасёт — ни законодательное уменьшение нормы эксплуатации, ни регресс производительных сил.

Для того, чтоб понять вопрос подробнее, напомним, что понижение строения капитала приводит к увеличению использования переменного капитала лишь в том случае, если сохраняются объёмы производства. Последнего условия достичь не удалось, и по сравнению с РФ существенных успехов не было, скорее напротив. Хотя конкретно за 1993 год отмечается, что «темпы снижения объёма производства по основным видам сельхозкультур были ниже, чем в среднем по России, продукции животноводства — сравнимы с российскими»[175]. Однако, плачевную ситуацию за период с 1991 по 1994 год в целом это переломить не смогло. Сравнивать производство основных видов продукции напрямую действительно нет смысла, так как вполне очевидно, что в отношении РФ речь идёт о величинах в миллионы тонн, а в отношении Чечни — тысяч тонн, но вот на темпы спада в сельском хозяйстве, который переживали оба государственных образования в сравнении с последними годами Советской власти, посмотреть весьма интересно.

	Российская Федерация	Чеченская Республика Ичкерия
Все зерновые культуры	90,22 %	53,96 %
Сахарная свёкла	67,17 %	41,79 %
Подсолнечник	90,32 %	39,13 %
Картофель	100,28 %	77,83 %
Овощи	89,29 %	38,44 %
Плоды и ягоды (включая виноград)	89,05 %	41,79 %
Мясо	82,6 %	54,92 %
Молоко	96,72 %	75,78 %
Яйца	82,23 %	54,52 %
Шерсть	62,15 %	48,26 %

Среднегодовое производство основных видов продукции сельского хозяйства во всех категориях хозяйств за период 1991—1994 гг. в % к 1986—1990 гг.[176]

В монографии «Экономика Чеченской Республики» упомянуто, что уровень занятости на селе в межвоенный период составил 21 %[177] и в свете всего вышесказанного вряд ли есть основания полагать, что в довоенное время он был больше.

Конечно же, можно утверждать, что такая ситуация сложилась в результате материальных потерь в ходе военных действий, но замечание Таймаза Абубакарова, с которого мы начали данное рассмотрение, относится именно к довоенному периоду. Из этого следует, что вывод основных фондов из сельскохозяйственного производства, то есть понижение строения капитала, шло в довоенное время, несмотря на все усилия сепаратистов. Как, впрочем, не было и решения проблемы занятости на селе, с которой в том числе и начался сам мятеж.