АЯУАСКА, ВОЛШЕБНАЯ ЛИАНА ДЖУНГЛЕЙ : ДЖАТАКА О ЗОЛОТОМ КУВШИНЕ В РЕКЕ

особо больших объемах – кто из живущих в городских квартирах не мечтал

о таком гиперпространстве? А еще при желании можно даже животных

разводить. Но это все в принципе, потому как виды у Вилсона на этот дом и

на прилегающую территорию были совсем другие.

- Рядом я хочу еще одно здание построить, - сказал он, - и открыть здесь

центр целительства. А вокруг центра чтобы было двадцать пять гектаров

сельвы... нетронутой, первозданной... Я так и сделаю, потому что они лично

мне принадлежат... – добавил он для ясности.

Про эти двадцать пять гектаров он сказал как бы между делом, из чего было

легко предположить, что, здесь, в сельве, владеть не то что двадцатью

пятью, а даже сотней-другой гектаров – дело совсем пустяковое. И что для

него лично главное достоинство владения землей в сельве заключалось в

том, что это давало ему возможность сберечь ее экосистему.

- Сельва вокруг нас – первичная. Тысячи лет ушло на ее создание - тысячи

лет. Другой такой в мире нет — и уже не будет. Столько растений, и бабочек,

и птиц, и животных... все уникальные... все. Многие владельцы сельвы

сейчас вырубают ее — а все для чего? – он неодобрительно хмыкнул. -

Чтобы расчистить себе участки под ананасы да под юкку... все на продажу

идет. Так первичная сельва постепенно и исчезает с лица земли - день за

днем. Мои же соседи ее и уничтожают — а я этого делать не стану: все

оставлю, как есть — чтобы животным было где жить, а растениям – расти.

Говорил он неторопливо, с паузами, но чувствовалось, что мысли свои он

уже обкатал в голове не раз.

Однако пока центр целительства был в проекте, а строительство – в

процессе. В практическом плане это выражалось в том, что на второй этаж

дома можно было попасть только по узкой приставной лестнице — весьма

ненадежной на вид: она была сколочена из тонких стволов молоденьких

деревьев. Увидев ее, я тут же стала прикидывать, какие у меня будут шансы

к отступлению: как же я буду спускаться по ней, когда выпью аяуаску?

координация движений ведь будет затруднена... Но тут, как показали

дальнейшие события, я сильно погорячилась. Затруднена... как оказалось, о

координации не пришлось заботиться вообще, потому что координировать

оказалось нечего ввиду невозможности совершать сами движения.

Второй этаж здания подпирали очищенные от коры крепкие, крупные и

уходящие глубоко в землю стволы специально подобранных для этого

деревьев из особых сверхпрочных пород. Они должны выдержать не только

вес второго этажа и всего, что в нем находится, но еще и противостоять

контакту с землей и не поддаваться гниению, даже во время сильных и

частых дождей.

Но думай – не думай, а других альтернатив вхождения в дом, так же как и

выхода из него, не было. Я забралась по хлипкой приставной лестнице на

второй этаж, выпрямилась и прошла по неогороженному деревянному

настилу. Если его со временем оградить перилами — что и предполагалось

сделать, то по периметру второго этажа образуется романтический балкон.

- После того, как выпьешь аяуаску, звезды начинают ярко светиться разными

цветами, - сказал Вилсон. – Красиво... Отсюда на них хорошо будет

смотреть.

Я осторожно подошла к краю неогороженной платформы и на всякий случай

посмотрела на небо, но на нем пока для меня ничего не загоралось и не

светилось. Оно и понятно, он же сказал: после того, как... Потом подошла к

открытой двери и заглянула внутрь.

Комната была громадной; высоко вверх уходила острая пальмовая крыша;

из-за полумрака комната казалась изнутри еще выше, чем снаружи. Она

сразу приятно поразила тем, что была живой и ухоженной, а удивляло это

потому, что в ней никто, за исключением летучих мышей, не жил. Более

того, надо отметить, что в свете их присутствия комната поражала своей

чистотой и ухоженностью еще даже больше. Где-то высоко под крышей

попискивали вышеозначенные и невидимые в темноте мыши, приятно пахло

свежераспиленным и некрашеным деревом.

Комната была пустой, за исключением нескольких разноцветных

пластиковых ведерок и тазиков, стоящих вдоль стены – они активно шли в

дело во время церемонии - и лежащего на полу у дальней стены большого

матраса. Он был аккуратно заправлен голубым одеялом – даже издалека

было видно, какое оно было мягкое и чистое. Над ним Вилсон позже

вечером повесил роскошную москитную сетку – это мне напомнило

королевский полог из замков Луары, только гораздо лучше, потому что в

джунглях он гораздо нужнее и намного функциональнее, чем в замке,

стоящем посреди Европы.

Как единственную женщину в экспедиции, да еще и грингу, что

рассматривалось не просто как бытовой дефект, а как недостаток,

возведенный во вторую степень, меня, то есть наислабейшего члена

экспедиции под эту сетку-полог на ночевку и определили. Ну кто бы с этим

решением спорил - есть все-таки свои радости и для женщин в стране

победившего мачизма. Достающиеся ей в ходе раздела зон влияния

москитная сетка и мягкий матрас, например.

Вскоре после того, как мы поднялись в дом, Вилсон принялся активно мести

платформу, окружающую второй этаж, но потом его внимание

переключилось на установку москитной сетки, и процесс подметания