Айседора: Портрет женщины и актрисы

«Я думала, что тебя переехал лондонский кэб. Я думала, что ты заболел. Я думала, что корабль утонул во время шторма, который был в субботу ночью». Потом, решив, что Крэг навещает Елену Мео, Айседора добавляет: «Я… рада, что ты увидел свою дорогую маму или того, кого ты любишь, и я могу лишь повторять: «Если есть человек, о котором ты заботишься, который несчастлив и хочет приехать вместе с тобой, она может располагать половиной моего дома и всем моим сердцем. Это доставит мне радость, а моей любви хватит на все…»⁴²

Романы Айседоры с Мироски и Бережи, видимо, убедили ее в том, что любовь крайне непостоянное чувство. Она так хорошо усвоила эти уроки, что когда любила Тоде, то ничего не могла от него требовать.

Крэг был в Англии с 18 по 21 июля. Он действительно навещал Елену. После рождения своего сына Тедди он видел ее лишь однажды, причем очень коротко, и теперь, чувствуя себя в ловушке из-за будущего ребенка Айседоры, он бросился к Елене. Боясь рассказать ей всю правду об Айседоре, он «просто сказал, что женщина, вскружившая ему голову, теперь доставляет ему неприятности, что пропасть между ним и Айседорой постоянно увеличивается, и он, видимо, скоро придет к выводу, что это было одностороннее чувство»⁴³. Тронутый преданностью Елены, он решил как можно скорее заработать какие-нибудь деньги, которые он смог бы послать ей и детям.

Теперь он снова был с Айседорой и Кэтлин. Айседора держалась абсолютно спокойно и лишь однажды выдала свою нервозность. В ту ночь в доме было очень душно, и сначала Крэг, а потом и Кэтлин решили ночевать на берегу, вызвав этим у Айседоры приступ необоснованной ревности⁴⁴. Остальное же время, когда Тед был с ней, Айседора казалась веселой и счастливой, и Крэг предпочитал принимать вещи такими, какими они выглядели внешне.

Когда его пребывание в Нордвике закончилось, «Айседора снова сникла, погрузившись в монотонность долгого ожидания». В августе она наняла в качестве няни Мари Кист, которая стала ее подругой на долгое время. Наконец подошло время родить, и был вызван местный доктор. Крэг поспешил в Нордвик из Роттердама⁴⁵.

Роды у Айседоры были затяжными и трудными, может быть, из-за того, что плод был неправильно расположен, а может быть, из-за напряженного состояния, связанного с мыслями о матери⁴⁶, неодобрении общества и о вынужденном перерыве в работе. Кэтлин Брюс писала: «Я мало понимала в анестезии, Айседора еще меньше, но мы умоляли нашего иностранного врача применить ее. На это он ответил, что у него не было времени приготовить это средство. Поэтому ужасные мучения все продолжались и продолжались. Доктор был ужасный растяпа! Но как бы долго, долго это ни продолжалось, когда уже иссякли все силы, ребенок родился»⁴⁷.

Так, 24 сентября 1906 года⁴⁸, после двух дней и ночей мучений, родилась дочь Айседоры Дидра. Этот опыт убедил двадцатидевятилетнюю Айседору в том, «что это просто абсурдно, что при современном развитии науки не существуют безболезненные роды как само собой разумеющееся. Это так же непростительно, как если бы доктора вырезали аппендицит без наркоза!»⁴⁹-

Однако все ее страдания отошли на второй план, как только ей в руки дали ребенка. «О женщины, зачем мы так стараемся стать адвокатами, художниками и скульпторами, когда существует такое чудо? Зачем я интересовалась искусством! Я чувствовала, что я Бог, выше, чем все художники»⁵⁰. А спустя несколько лет она напишет о своих достижениях в порядке их значимости: «Я создала Искусство, Школу, Ребенка»⁵¹.

ДУЗЕ, «РОСМЕРСГОЛЬМ», БОЛЕЗНЬ 1906–1907

Вскоре после рождения ребенка Крэг уехал в Берлин и Амстердам, а Айседора, ребенок и няня остались в Нордвике. Письма Айседоры к Крэгу этого периода, в которых она описывает ребенка, полны нежности.

Осень выдалась холодной и ненастной, и Айседора решила, что они должны переехать в более комфортабельное место. В конце октября она и фрейлейн Кист собрали все вещи ее и Крэга, находящиеся на вилле, и перебрались в «Отель дю Вье Долен» в Гааге. Тед находился неподалеку, в Амстердаме, готовя выставку своих картин, которая должна была состояться в ноябре в Кунсткринг в Роттердаме¹. Вскоре они все вернулись в Берлин, где Айседора с восторгом продемонстрировала ребенка ученицам своей школы.