Айвазовский

Известен факт, как И. К. Айвазовский оценил талант юного М. А. Волошина. В честь выдающегося мариниста была организована выставка произведений феодосийских гимназистов. Познакомившись с экспозицией, художник остановился у работ Максимилиана Волошина и сказал: «А этот шельмец будет рисовать»[413]. Его слова оказались пророческими. Маринист покровительствовал и другим ученикам, преподавателям. Так, он очень ценил и поддерживал директора мужской гимназии В. К. Виноградова, дружески общался с госпожой М. Ф. Котляревской, возглавившей женскую гимназию, а также покровительствовал ей и её семье.

Именно по рекомендации И. К. Айвазовского на должность директора мужской гимназии был назначен талантливый педагог, краевед В. К. Виноградов, автор книги «Феодосия», прививавший и учителям, и гимназистам интерес к истории Крыма. Директор гимназии скончался в 1894 году, и с помощью Айвазовского в Феодосии вышел сборник «Памяти Василия Ксенофонтовича Виноградова», на последней странице которого было помещено стихотворение Максимилиана Волошина «Над могилой В. К. Виноградова». В мужской гимназии в период попечительства И. К. Айвазовского успешно преподавала и А. М. Петрова, запомнившаяся ученикам, в том числе будущему поэту, публицисту, художнику М. А. Волошину и А. М. Пешковскому, впоследствии известному лингвисту, одному из первых исследователей синтаксиса русского языка. Вместе со своими учениками Петрова совершала долгие прогулки по феодосийским холмам, беседовала с ними на мысе Святого Ильи, что являлось для подростков важным дополнением к урокам истории.

Феодосийские гимназии, во многом благодаря наставлениям знаменитого художника, взаимодействовали между собой, вели обширную работу — расширяли учебные программы внеклассными мероприятиями, в чём вновь немаловажную роль играл Иван Константинович. Преподаватель Ю. А. Галабутский вспоминал об этом в своих мемуарах:

«Обе гимназии, мужская и женская, жили в то время очень дружно, разнообразя монотонное течение своей жизни устройством маленьких празднеств и развлечений, в которых и Айвазовский нередко принимал участие. Иногда же он устраивал у себя угощение для всей гимназии и бывал всегда при этом очень любезен и гостеприимен. Гимназисты, человек 200, по парам проходили мимо него, и он с каждым здоровался за руку, а затем всех усаживал и угощал. Его жена Анна Никитична, молодая и красивая женщина, также всегда была чрезвычайно мила и приветлива, а потому молодёжь чувствовала себя в гостях совершенно непринуждённо. Пригласив однажды к себе на обед учениц выпускного класса женской гимназии, Айвазовский заранее каждой из них написал на память пером по маленькому рисунку: это, конечно, было всё то же море во всём бесконечном многообразии. Рисунки эти были сюрпризом: придя к столу, каждая ученица увидела у себя на салфетке презент! Нечего и говорить, что Айвазовский и в гимназии, как и в городе, пользовался тем же, если ещё не большим почётом... Он был настоящим генералом маленькой гимназической армии, и один раз даже разыграл роль военного генерала как следует, при полной военной обстановке»[414].

Этот «актёрский дебют» художника осуществился во многом благодаря распространённому в 1890-е годы увлечению в гимназиях «военной гимнастикой», когда под руководством офицеров гимназисты совершали так называемые «военные прогулки» под звуки марша, со знаменем, иногда возглавлял их директор гимназии верхом на коне. Подобные шествия проводились и в Феодосии. 14 мая 1896 года, в день коронации императора Николая II, феодосийская гимназия приняла участие в военном параде вместе с войсками военного гарнизона, а принимал парад, по решению горожан, столь почитаемый ими Иван Константинович. «Ему, кажется, эта выдумка показалась забавной. Когда войска прошли перед своим бригадным генералом, двинулась церемониальным маршем и гимназия, под звуки собственного оркестра, мимо Айвазовского, который приветствовал проходящих по классам, получая в ответ: “Здравия желаем, Ваше превосходительство!”»[415]. По окончании парада, когда последние ряды гимназистов прошли, мерно отбивая шаг и скосив глаза в сторону начальства, маринист, превосходно справившийся с новой непривычной для него ролью, не без юмора сказал: «Много в моей жизни было странного и неожиданного, много я видел и испытал и многому перестал уже удивляться; но если бы кто-нибудь сказал мне, что я когда-либо в своей жизни буду принимать парад, этому я ни за что не поверил бы!»[416]