Айвазовский

Однако даже после кончины Николая I в 1855 году и окончания Крымской войны И. К. Айвазовский в серии пейзажей продолжал обращаться к военным событиям столь тяжёлой кампании 1853—1855 годов. Известно, насколько остро император Николай Павлович переживал эти военные неудачи, что подрывало его здоровье, косвенно могло способствовать безвременной кончине венценосного покровителя Айвазовского. Работая над этой серией, маринист вспоминал и своё общение с самодержцем, с его ближайшим окружением в начале 1850-х годов. Память о потрясениях Крымской войны долго не оставляла Айвазовского, который, как бы пафосно это ни звучало, всегда оставался преданным гражданином своего Отечества. Приезжая в Петербург также регулярно после кончины императора Николая I, Иван Константинович находил время, чтобы прийти на Исаакиевскую площадь к памятнику царю-рыцарю[208], чтобы поклониться его памяти. Айвазовскому импонировало скульптурное решение П. К. Клодта — образ императора в парадном мундире лейб-гвардии Конного полка на вздыбленном скакуне, образ достойного предводителя, сильного духом человека, самодержца великой державы.

Несмотря на потрясения войны, которые так трудно было забыть, постепенно жизнь входила в обычное русло. Прерванные Крымской войной археологические изыскания И. К. Айвазовского были продолжены в 1855—1856 годах. С тем же энтузиазмом, предельно серьёзным отношением к делу, со свойственной ему энергией художник погрузился в работу, вскоре принёсшую весьма неплохие результаты. Директор керченского музея Люценко в отчёте о ходе археологических раскопок в Крыму подробно пишет о достижениях выдающегося мариниста на этом поприще:

«1856 г.

...Дабы основательно исследовать эту местность, в 1855 году поручено было профессору Академии художеств Айвазовскому произвести в виде опыта раскопку некоторых курганов. Попытка эта увенчалась полным успехом.

В первых четырёх курганах найдены были одни разбитые кувшины с углём и золою, но в пятом открыли, в самой золе, золотую женскую головку превосходной работы, шестнадцать украшений из листового золота, представляющих соединённые листки, три головы Пана и обломки расписной вазы.

Дальнейшие разыскания доставили для музея Эрмитажа ещё значительное число предметов из золота и обработанной глины. В числе золотых вещей заслуживают особенного внимания: а) серьги филигранной работы; б) ожерелье, плетённое из проволоки, с длинными привесками; в) ожерелье из крупных дутых бус; г) такое же проволочное ожерелье с львиными головками на концах; д) золотая булавка с изображением передней части какого-то мифического животного с львиной головой, бараньими рогами и крыльями; е, ж, з) три перстня; и двое серебряных зарукавьев витых с золотыми концами; и) золотой сфинкс с диадемою на голове; к) пара золотых серёг в виде виноградной кисти; л) три головы Медузы, оттиснутые на золоте; м) бычья голова из дутого золота; н) витое кольцо и о) ожерелье из золотых бус с филигранными на них украшениями и с привесками в виде амфор.

Из глиняных вещей попадалось много изображений разных божеств и медальоны с головами Горгон, с изваяниями амазонок, поражающих оленей. Стоит заметить. Что в древней Феодосии изображения, кроме красок, покрывались ещё позолотою.

...Главная цепь курганов близ Феодосии тянется по гребню гор, окружающих этот город и его бухту в виде амфитеатра, от монастыря св. Ильи до Лысой горы. Сверх того, несколько второстепенных курганов и насыпей занимают отдельные пункты на Окатах гор против означенного монастыря, на крутых берегах моря и на Лысой горе.

Небольшая насыпь, в которой найдена была Айвазовским гробница с золотыми вещами, находится поблизости монастыря св. Ильи, на крутом берегу, несколько выдавшемся в море, между двумя курганами довольно значительной величины...»[209]

Итак, Иван Константинович зарекомендовал себя и как успешный исследователь в сфере археологии. Во второй половине 1850-х годов маринист всё с большей взыскательностью относится к себе и результатам своей художественной работы, своего общественного служения. Обращаясь к событиям 1858 года, следует упомянуть о поездке Ивана Константиновича Айвазовского в Москву. Тогда на выставке в Московском училище живописи и ваяния маринист экспонировал картину, словно наполненную тревожной памятью о недавно прошедшей Крымской войне, — «Буря» (1857, ПТ). Это полотно было передано им в дар Училищу вместе с другой живописной композицией, «Вид Капри», в качестве наглядного пособия и образца для копирования.